Пуле переводчик не нужен

Для ГРУ это была, впрочем, обычная история. Полоса неудач началась после провала одного из высокопоставленных сыночков с невиданной по масштабу «чистки» советских разведчиков и их агентов за рубежом. В конце 1966 года арестован Уильям Генри Вален (псевдоним Дрон), руководивший шифровальным отделом Комитета начальников штабов США. 15 лет тюрьмы. Январь 1967 года – арестован Герберт Бекенхауп (псевдоним – Клоун) – сотрудник штаба ВВС США в Пентагоне. 30 лет тюрьмы. 15 марта – арестованы Джоржо Ринальди (Викарий) и Армандо Жирардо (Паломник) – сотрудники ГРУ с 1956 года. Выслан из Италии завербовавший их Алексей Соловов. 16 марта во время выемки контейнера с разведданными из тайника арестован «борзой» ГРУ Юрий Павленко. 24 марта задержаны, объявлены персонами нон грата и высланы из стран пребывания атташе по культуре Борис Петрин и представитель «Аэрофлота» Николай Ранов. Арестован агент Викентиос Бутрос (Пилигрим), передававший в ГРУ ценные записи переговоров иностранных дипломатов с их правительствами. Через три дня из Греции выслали Игоря Очкурова и Альберта Захарова. На следующий день «викингу» – полковнику ГРУ Михаилу Бадину пришлось покинуть Австрию, забыв поставить об этом в известность местные власти. А вот в апреле трем сотрудникам ГРУ в Норвегии это не удалось. Вот так закончилась эта весна провалов.

Казалось бы, совершенно ясно – необходимо убрать из руководства ГРУ непрофессионалов и из резидентуры – сынков начальства, выбиравших страны не по принципу своей готовности работать там продуктивно и успешно, а по принципу их туристической привлекательности и карьерности. Но наступать на одни и те же грабли – наша вторая натура… В 1987 году начальником ГРУ был назначен генерал-полковник В. Михайлов, никакого отношения к разведке до того не имевший. Резко возросло количество агентуры, а результаты говорили сами за себя – девяносто семь процентов добываемой информации приходилось на аналитиков, которые получали ее из прессы, радиоперехвата, научной литературы. Документы для служебного пользования и секретные документы, которые должны были добывать агентурщики, составили лишь три процента… Его сменил после августовского путча 1991 года генерал-полковник Е. Тимохин. Из ПВО! И лишь в 1993 году ГРУ возглавил кадровый военный разведчик, генерал Федор Ладынин. Дела пошли на лад. Но и при нем ГРУ оставалось единственной крупной правительственной организацией, не имеющей органов связи с общественностью. Результатом этой закрытости и недостатка информации стали журналистские россказни о ГРУ и обвинения во всех мыслимых и немыслимых грехах: торговле оружием, убийствах журналиста Холодова и киллера Салоника (каков разброс интересов?). Назначение последнего, 27-го по счету начальника ГРУ, генерал-полковника Валентина Корабельникова сломало эту опасную тенденцию. Его интервью, статьи, серия фильмов о спецназе ГРУ, личная работа Корабельникова в Чечне закрепили позитивные сдвиги в создании нового имиджа разведывательного ведомства армии. Кстати, за всю историю военной разведки он – первый выпускник «консерватории», достигший наивысшего поста в своей собственной организации…

Генерал. Каир. Хелмийя

Ich dien (нем.).

Я служу.

Девиз принца Уэльского

К счастью, генералы бывают разные. Михаил Иванович Сошников – старший военный советник Центрального военного округа. Он прибыл на эту должность в августе. Я встречал его в международном аэропорту Каира с некоторым волнением. Сначала я не мог понять, что имел в виду референт генерала Лащенко, когда сказал мне: «Ничего, ты хорошо знаешь язык, сойдешься с Сошниковым…» При чем здесь язык? Тех, кто язык знал плохо, не назначали к ведущим генералам. Старший советник Центрального военного округа Египта – не столько генерал, сколько политик. У него в округе и Генеральный штаб, и Президентский дворец, и советское посольство. Все прилетающие комиссии – из ЦК, из Министерства обороны, из МИДа – мимо не пройдут. Решающие совещания – у него. Крупные учения – на его базе.

Генерал ВДВ Михаил Иванович Сошников хотел одного – воевать. Вернее, он хотел одного – побеждать. Но, чтобы побеждать, надо было воевать. Другого пути нет. Ему предстояло жестокое разочарование. Конечно же, он не был наивен. Он знал, что уже не будет прыгать с парашютом вместе с бойцами своей любимой Витебской воздушно-десантной дивизии. Не будет прыгать в танке (танкист ведь!) с высоты в 1000 метров и, приземлившись, отстрелив парашюты, с ходу идти в бой. В ВДВ рассказывают, как во время учений, на которые были приглашены военные атташе капиталистических стран и стран Варшавского договора, прямо перед трибуной министра обороны с глухим стуком упал десантник – парашют не раскрылся. Вне себя от ярости, министр потребовал к себе командира дивизии. Сошников, стоя в комбинезоне перед маршалом, разгневанным гибелью солдата-десантника, спокойно ответил: «Товарищ маршал Советского Союза, я только что приземлился, это мог бы быть и мой парашют. Не я его укладывал».