Пулемет для витязя

Крадясь с самострелом наперевес, он пересек почти всю эту исполинскую подземную нору. И вылетел на выложенную гладкой каменной кладкой мостовую. Была она длинна, но не особо широка – круто обрывалась под прямым углом праворуч и тянулась куда-то вдаль аккурат вдоль этого обрыва. Не удержавшись, глянул вниз. Не глубоко. Сажени две-три. А внизу металлически поблескивает нечто, напоминающее двойную колею тракта. Только вместо выбитой колесами земли здесь тянулись, насколько хватало взгляда, две параллельные железные линии. Посередине через равные промежутки скреплены меж собой они были каменными брусками. Из-за чего вся эта конструкция больше всего напоминала положенную на землю лестницу. Бесконечную лестницу. Словно те люди, кто спрятал ее здесь, изначально надеялись забраться по ней на небо, но потом отложили эту затею до лучших времен.

От праздных ошалелых мыслей его отвлек повторившийся звук тяжелого удара. И тут же раздался недовольный голос:

– Остолоп! Хочешь завалить нас в этой берлоге?!

Знакомые лисьи нотки и хазарский акцент мигом выдали обладателя голоса. Выглянув из-за накренившейся конструкции, больше всего напоминавшей строительные леса, он искренне пожалел, что чудесный нордский шлем, верой и правдой послуживший ему наверху, там же и остался. Нордов было пятеро. Четверо диковатого вида викингов таскали какие-то увесистые тюки, складывая их на ровной, как стол, платформе, что стояла на дороге-лестнице. Еще один, явно не из их числа, поблескивал в тусклом свете лениво чадящих со стен ламп узнаваемым серым непробиваемым доспехом, укладывая эту поклажу. А по гладкой полированной поверхности длинной каменной мостовой, заложив руки за спину, нетерпеливо шагал Илдуган. Некогда аккуратно уложенное на его голове дерево из черно-белых волос сейчас заметно растрепалось и больше походило на пожухлую ботву репы.

«Ну, с тобой-то, тархан, я еще потолковать хочу», – злорадно подумал Тверд, прижимая оружие к плечу и наводя на единственного в этой компании автоматчика. Сдернуть с плеча повешенный на нем автомат тот не успел. Яркая вспышка, мягкий хлопок – и норд, дернув головой, отлетел назад, сверзившись бесполезным грохочущим железом кулем с загруженной тюками платформы.

– Я же просил – осторожнее! – взвился было хазарин, но на удивление резво смекнув, что дело тут нечисто, с проворством таракана метнулся за громоздкие, едва не в человеческий рост тюки, сложенные в пяти шагах от него. И исчез из поля зрения.

Зато остались норды. Эти оказались куда менее проворны и сообразительны. Двое из них без особых церемоний, словно не на них только что шипел Илдуган, призывая к осторожности, выпустили из рук увесистую свою ношу. Аскетичной формы сундук громыхнулся об пол, а хирдманы потянули из ножен оружие. Другая пара тягловых нордов так и осталась стоять на месте, замерев с вытаращенными глазами и явно не понимая, что теперь делать.

Этих он решил оставить на потом. С шустрыми да башковитыми разбираться нужно было в первую очередь.

Едва завидев тонкий красный луч, который уперся одному из них в грудь, норды сделали маневр Илдугана, только с точностью до наоборот – хищно рванули с места. Будто свет этот придуман был исключительно для их удобства, а вовсе не наоборот.

Но и Тверд хорониться от этих сыроядцев вовсе не собирался. Он вышел им навстречу, подняв в их сторону чудный свой самострел.

Первого уложил шагов за десять. На таком расстоянии тот мог и не пытаться увернуться: свистнувшая в воздухе смерть пробила ему кожаную броню на груди и заставила сложиться вдвое. Второй, яро взревев, молодецки замахнулся – и массивный круглый щит слетел с его руки. Окованный железом край врубился в идущего навстречу Тверда, выбивая из груди дыхание, а из рук – автомат. В следующий миг нурманн уже был около него, с коротким замахом нацеливая жало меча в горло нежданному врагу. Судя по звуку, недогадливая пара нордов тоже решилась наконец на бурное проявление активности и также бросила на землю ларь, хватаясь за оружие.

Спасла его снова шуйца.

Она невидимым глазу движением метнулась навстречу остро отточенной опасности – и сжала острие клинка в кулаке, остановив его в вершке от горла кентарха. Который уставился на свою руку примерно таким же очумевшим взглядом, что и норд. Оба прекрасно понимали, что у обычной руки меч попросту отсек бы пальцы. А с этих кровь, конечно, потекла, но очень уж нехотно, совсем скупой струйкой.

Первым из оцепенения вырвался Тверд. Хватанув валявшийся под боком автомат, он громыхнул из него нурманну прямо в грудь. И не успело его тело упасть, как следующие выстрелы отправили в нордскую Вальхаллу двух тугодумов, которые ринулись в нападение-то менее резво. Впрочем, судя по топорам, не выпущенным из рук даже после смерти, и эти двое выторговали у Одноглазого достойное место на его пиру.

– Илдуган! – подходя к недогруженному возу, на который так и не были поставлены последние два ларя, дурным голосом возопил на все подземелье Тверд. – Выходи, собака. Все норды мертвы! И войско их разбито! Все кончено.

– Да неужели?