Пулеметчик

Прямо на углу Фурштатской стоял свежий трехэтажный флигель, за которым дальше, вдоль Потемкинской, достраивалась остальная часть дома.

Сдав в прихожей перчатки, трость и шляпу и отдав горничной визитку, я глянул в зеркало, пригладил волосы и одернул пиджак. Да, в моем возрасте спать надо дольше, вон какие мешки под глазами…

Через пару минут меня пригласили пройти в кабинет. Сергей Сергеевич носил хрестоматийно айболитовские круглые очки и козлиную бородку и не то чтобы чубчик, а так, лихую волну волос надо лбом, видимо, в качестве некоей фронды по отношению к военно-медицинской службе.

Как можно более сжато я изложил, что непреклонная решимость рабочих дойти до царя в сочетании с концентрацией в городе войск непременно приведут к жертвам, что мы пытаемся подготовить медицинскую помощь и что нам необходимо благословение Красного Креста.

Боткин слушал внимательно, несколько раз переспросил об источниках сведений, потом задумался и побарабанил пальцами по столу.

— То, что вы рассказываете, Михаил Дмитриевич, исключительно тревожно. Но прошу понять меня правильно, я вас не знаю, поэтому не мог бы кто-нибудь из моих коллег отрекомендовать вас?

Черт, а вот об этом я не подумал, все на личных связях и поручительствах. Плохо дело, я в Питере почти никого не знаю, тем более из врачей.

— Увы, я знаком только с московскими медиками.

— С московскими? Постойте, а с профессором Федоровым, Сергеем Петровичем? Его недавно перевели к нам из Московского университета заведовать кафедрой.

— Да, встречались несколько раз, так сказать, шапочное знакомство.

Ну хоть какая-то польза от того, что круг образованных людей в России страшно узок и все в нем друг друга так или иначе знают.

— В таком случае я немедленно телефонирую в Академию, и если Сергей Петрович на месте, поедем к нему.

Так и вышло, минут десять ушло на то, чтобы дозвониться и договориться с Федоровым, еще через десять Боткин собрался и вышел в мундире военного медика с узкими серебряными погонами и еще минут пятнадцать мы ехали на другую сторону Невы к двухэтажному зданию наподобие большой барской усадьбы.

— Сергей Сергеевич, весьма рад. Михаил Дмитриевич, какими судьбами? — приветствовал нас Федоров, второй за сегодня доктор Айболит в очках и с бородкой. — Надеюсь, расширяете Жилищное общество в Санкт-Петербурге? А то я так горевал, что не успел к вам в Москве заселиться…

— Господи! — воскликнул Боткин. — Вы же тот самый Скамов, мне княжна Гедройц показывала ваше письмо в Маньчжурии! Сергей Петрович, я же вам говорил про новый линимент!

— Да-да-да, какая-то волшебная мазь по вашему рецепту, Михаил Дмитриевич?

— Нет-нет, никакого моего рецепта, просто американские шарлатаны от медицины выдумывают столько снадобий, что хоть одно из них должно было оказаться полезным, меня этой мазью пользовали в детстве, — отбоярился я и подумал, а не свалить ли все опять на мифического “доктора Уайта”.

— А почему же линимент не используется в Америке?

— Я так думаю, из-за резкого запаха березового дегтя.

— Да уж, нам ли, русским, пугаться этого запаха… — протянул Боткин. — Ну что же, коли вопрос с рекомендацией решен, надо ехать в Красный Крест.

На недоуменный вопрос Федорова я вкратце обрисовал ему обстановку и он ринулся с нами — ну что же, два профессора это всяко лучше, чем один профессор.

По дороге я еще раз, более развернуто изложил возможные угрозы, а также рассказал о создаваемых нами санитарных отрядах. До Инженерной улицы доехали мы минут за пятнадцать, я еще подумал, что как хорошо, что города еще маленькие и все нужное находится на расстоянии одного, максимум двух километров.

Здание главного правления Российского общества Красного Креста венчалось решетчатым сооружением, похожим на коробчатую телевизионную антенну. И назначение было то же самое — прием сигналов связи, только тут на рейках развешивали телефонные провода. Впрочем, сейчас в Питере подземные телефонные кабеля Сименса активно вытесняли воздушные линии Белла, так что решетке недолго осталось.

За время поездки господа военные медики видели и возбужденных рабочих, и военные патрули и вообще прониклись настолько, что отодвинули меня в сторону и насели на руководство сами, пугая второй Ходынкой и неготовностью городских больниц к приему большого числа пострадавших. Добро на использование флага было получено, сами врачи обещали присоединиться к нашим отрядам, как только станет известна их дислокация. Я обещал к вечеру сообщить это по телефону Боткину.

***

В здании конторы Механического завода, где была и квартира Нобеля, уже разворачивались “практики”, на дверях вместо швейцаров встали по несколько крепких молодых ребят, у каждого из четырех телефонных аппаратов сидели дежурные, из ближайших лавок тащили еду впрок, куда-то убегали посыльные… Чисто Смольный в Октябрьскую революцию, броневика только не хватает, печально подумал я и отправился знакомиться с Эмилем Людвиговичем.

Поладили мы с ним быстро, вплоть до того, что он распорядился подготовить спальные места, предоставил кипяток и многие бытовые мелочи.