Пули отливают из ненависти

– Понял, – послушно кивнул Игорь. Хотя, честно говоря, он плохо представлял себе, что это значит в понимании начальника – пробить конкретно. Но и спрашивать не стал – не потому, что не хотел выглядеть тугодумом в глазах Самсонова. Тут-то как раз все было нормально – дурак тот, кто не хочет учиться, внимать подсказкам и советам более опытных коллег. И Самсонов это понимал уж никак не хуже подчиненного. Смущало присутствие в кабинете Шарова…

Игорь проработал в УВД города не так уж и много – всего лишь несколько дней. Но даже за это время – а также исходя из опыта прошлых встреч – у него сложилась некоторая неприязнь к майору. По мнению оперативника, Шарова отличали грубость и высокомерие. Правда, только в отношениях с нижестоящими… Молодежь в отделении, которое возглавлял майор, как-то не держалась. Ребята переводились в другие подразделения несмотря на повышенный оклад и льготную выслугу – пятнадцать месяцев за год. По мнению Игоря, Шаров играл в крутого опера Жеглова, при этом не обладал даже малой долей положительных качеств этого литературного и киногероя. По крайней мере, о реальной крутизне речи идти и не могло. Но начальство Шаров-Жеглов устраивал во всех отношениях… И кто такой опер Михайлов, чтобы лезть к вышестоящим со своими мнениями?!

«Надо будет с Андреем созвониться, посоветоваться», – решил Игорь, покидая кабинет Самсонова.

Ляхов, которому Игорь дозвонился в тот же день, легко согласился на встречу. И – продинамил. Михайлов, как последний идиот, полдня ждал его в кабинете. А когда решил напомнить областному обэпнику о существующей между ними договоренности, тот только что не послал его по телефону открытым текстом. Заявил, что он занят и потому прийти не смог. И вообще, мол, некогда ему ерундой заниматься.

Неприятная ситуация, что уж тут говорить. Тем более что каких-то рычагов, с помощью которых Игорь мог бы заставить майора соблюдать правила игры, просто не было.

Наверное, нет ничего худшего для мужчины, чем ощущать собственное бессилие. И вот тогда Игорь опять направился к Самсонову… Наверное, если бы речь шла только об ущемленном самолюбии, он бы этого не стал делать. Уж на самый крайний случай просто нашел бы «деловитого» майора да по-простому набил бы ему морду. Но сейчас речь шла об убийстве. И Ляхов своим поведением тормозил розыск, не позволяя до конца отработать одну из второстепенных версий. Если уж откровенно, то никто – ни Самсонов, ни Игорь, ни Лунев – не верил в то, что обэпник мог оказаться причастным к убийству. Для этого уж надо быть полностью обезбашенным, вообще без головы.

Однако информация получена, официально зафиксирована в протоколах допросов и отрабатывать ее надо…

– …Значит, говоришь, выеживается Ляхов? – прищурился Самсонов.

– Так точно, – тяжело вздохнул Михайлов.

– Ну, ладно, – усмехнулся полковник. – Сейчас мы ему мозги-то прочистим!

Всю жизнь прослуживший в Красногорске, Самсонов, казалось, знал здесь любого, имевшего хоть какое-нибудь отношение к системе. В числе этих знакомцев оказался и начальник областного ОБЭП. Двухминутный разговор – и полковник, повесив трубку, чуть насмешливо подмигнул Игорю:

– Завтра будет у тебя красавец… Ты его сразу не отпускай – обязательно дождись меня. Хочу посмотреть, кто это там у нас такой борзый отыскался…

– …Станислав Альбертович, мне необходимо вас допросить по поручению следователя прокуратуры, – Игорь вернулся в сегодняшний день.

– Допрашивай, лейтенант! – милостиво разрешил Ляхов. И небрежно сделал ручкой. Дескать, что уж там…

– Хорошо, – сжав зубы, кивнул Игорь. – Для начала я попрошу вас, Станислав Альбертович, предъявить свое служебное удостоверение.

И тут же Игорь стал свидетелем удивительной метаморфозы. Внезапно из-под личины уверенного в себе недалекого наглеца проглянул, проклюнулся хитрый и опытный хищник.

– А в чем, собственно, дело? – он даже на стуле выровнялся.

– Я прошу вас предъявить свое служебное удостоверение.

Что-то в поведении Ляхова было не так. Игорь не мог понять – почему, казалось бы, столь простой и самый первый вопрос – даже не вопрос – предложение! – вдруг насторожило допрашиваемого.

– Ты чего, лейтенант? – набычился Ляхов. – Ты чего, мне не доверяешь? Мне?!

– Старший, – совершенно спокойно поправил его Михайлов.

Внешне – спокойно. А внутри… Что-то нехорошо заворочалось в самом низу живота, образовалась какая-то сосущая пустота. Как перед задержанием, когда понимаешь, что применения силы избежать не получится и ждет тебя сшибка с непредсказуемым финалом.

– Что – старший? – не понял Ляхов.

– Я – старший лейтенант, – объяснил Игорь.

Майор приподнялся, оторвав пухлый зад от сиденья стула. Круглое усатое лицо медленно заливалось багрянцем. Упершись кулаками в столешницу, Ляхов навис над сидящим опером.

– Ты – сопляк! – проникновенным тоном сообщил он. – Ты – никто. И звать тебя – никак! Да ты знаешь, салабон дешевый, что я с тобой могу сделать?!..

В этот момент он был похож на крысу. Лоснящаяся сытая мордочка, шевелящиеся усики, оскаленные, чуть выступающие вперед, влажно блестящие зубы…

– И что же? – послышалось от двери.