Пули отливают из ненависти

«Дубов Олег Михайлович, 19… года рождения, кличка Барикела». И впечатляющий перечень судимостей. Весьма впечатляющий. В неполные тридцать лет господин Дубов успел уже получить высокое звание «особо опасного рецидивиста». Начал еще с малолетки – несколько угонов, «хулиганка». Потом – кражи. Специализация – автотранспорт. Прописан…

Все, в принципе, было понятно. Кроме главного – кто это такой и какое отношение он имеет к деятельности отделения по борьбе с бандитизмом? Этого недавний выпускник школы полиции понять не мог, как ни старался. А спросить у Шарова – постеснялся. Или побоялся…

…Наверное, оперуполномоченного Старкова можно было бы назвать романтиком системы. Даже, скорее, последним романтиком.

Выросший в семье работников областного краеведческого музея – оказывается, еще сохранились такие! – Толик с самого раннего детства тщательнейшим образом ограждался от тлетворного влияния улицы. Он даже в садик не ходил – его воспитанием занималась бабушка-пенсионерка. Будущий сыщик не играл в песочнице – «негигиенично». Не имел друзей-сверстников – «от них только плохому научишься». Как в небезызвестном «Ералаше»… Однако в отличие от героя этого киножурнала Толик не стремился научиться плохому. Его друзьями стали книги. Причем его, как, наверное, и любого другого мальчишку, привлекали не труды древних философов, которыми его усиленно пичкали в надежде взрастить гения, а самая «низкопробная» литература – детективы и приключения. Лишенный нормального общения, но обладающий живым и ярким воображением, мальчишка создал свой собственный иллюзорный мир, в котором он, подражая книжным героям, сражался за справедливость и торжество добра, стойко переносил трудности и лишения, но непременно побеждал…

В школе ему приходилось терпеть насмешки более приспособленных к житейским реалиям и физически сильных сверстников. Не имея возможности противопоставить им что-либо в реальной жизни, Толик все больше уходил в себя и в свой иллюзорный мир, свято веря в то, что когда-нибудь… он им всем… и вот тогда-то…

Но только время шло, дети-школьники взрослели, близилось окончание школы, – а Толик так и не сумел ничем блеснуть. Разве что знаниями. Учился он просто отлично, схватывая любую тему школьной программы буквально на лету, без особого напряжения.

В одиннадцатом классе острой проблемой встал выбор профессии. К тому времени книги в жизни Толика заменили бесконечные сериалы. Про героических спецназовцев и не менее героических полицейских. Собственно, эти самые сериалы и сыграли решающую роль. Втайне от родителей Старков отнес документы в военкомат и заявил, что желает служить Отечеству в подразделениях специального назначения. Начальник второго отдела военкомата, пожилой майор, как-то странно переглянулся с не менее «возрастным» прапорщиком, сидящим напротив, сокрушенно покачал головой, но… документы принял. И вскоре после выпускного бала абитуриент Старков впервые покинул родной город, выехав для сдачи вступительных экзаменов на факультет специальной разведки Среднесибирского общевойскового командного училища…

Экзамены Толик сдал легко и просто блестяще. Однако в училище зачислен не был. Оказалось, что сила разума – ничто без поддержки грубой физической силы. Проще говоря, будущий герой не сдал «физо». И – как это ни странно – не прошел психологическое тестирование. Более того, училищный психолог – сухощавый подполковник неопределенного возраста – настоятельно рекомендовал неудачливому абитуриенту вообще отказаться от военной карьеры.

– Поверьте, юноша, – уверенно заявил он, – вы не военный человек по складу характера. Армия – не для вас. Попытайтесь найти себя в какой-нибудь другой, мирной сфере.

…А вот в Красногорскую высшую школу полиции Старков поступил на удивление легко. И учился так же, получая от самого процесса глубочайшее наслаждение. Правда, и здесь однокурсники считали его немного, как говорится, не от мира сего. Постоянно мучившая новоявленного полицейского жажда подвига не находила ни понимания среди его однокашников, ни тем более сочувствия. Дети своего времени, они, надевая полицейскую форму, ставили перед собой более практичные задачи. Откосить от призыва в армию, например. Причем не просто откосить, но при этом еще и получить престижное юридическое образование, а до заветных двадцати семи лет наработать необходимые для мирной жизни профессиональный ценз и знание предмета изнутри, что сделало бы их востребованными в любой адвокатской конторе. Или вырасти на «государевой службе» в большие начальники, чтобы потом грести двумя руками подношения благодарного народа в лице его наиболее обеспеченных материально представителей. Или честно – если это слово уместно в данном контексте – отрабатывать вложенные в образование немалые деньги «крестных», доморощенных «донов», которые стремились не покупать полицейских, а выращивать своих собственных, беспредельно преданных.