Пуля для адвоката

Я не сомневался, что заполучил в свидетели настоящую звезду. Одно время у нее было даже собственное шоу на «Судебном канале». Когда мы пошли ужинать в «Пэлм», она дважды дала автограф и запросто беседовала с подошедшими к столику шишками с телевидения. Гонорар запросила тоже звездный — за четыре дня в Лос-Анджелесе ей полагалось десять тысяч долларов плюс расходы. Хорошие деньги за хорошего специалиста, но Арсланьян была хорошим. Говорили, что она тщательно выбирает дела, на которых намерена выступать свидетелем, и берет лишь те, где в судебном разбирательстве могут быть допущены серьезные ошибки. Разумеется, при этом Арсланьян не возражала и против процессов, широко освещавшихся в прессе.

Уже после десятиминутного разговора с ней я убедился, что она стоит каждого доллара, заплаченного Эллиотом. Для обвинения Шами представляла двойную опасность. Ее обаяние должно было завоевать сердца, а представленные доказательства — довершить победу. Очень часто решение суда зависит не от того, что говорит свидетель, а от того, кто это говорит. Главное — «сбыть» свою версию присяжным, а Шами подходила для этого как нельзя лучше. Эксперт от обвинения был типичным узким специалистом с внешностью ученого. Эксперт от защиты вела на телевидении шоу «Химическая зависимость».

Когда моя длинноволосая свидетельница появилась в зале и прошествовала через проход к трибуне, по залу прошел гул и все взгляды устремились на нее. На Шами был темно-синий костюм, плотно облегавший стройную фигуру и очень шедший к белокурым локонам, рассыпанным по плечам. Даже судья Стэнтон не остался равнодушным. Шами еще не успела заговорить, а он уже попросил секретаря принести ей стакан воды. Когда выступал эксперт от обвинения, Стэнтон не проявлял такой любезности.

Как только Шами назвала себя — повторив имя и фамилию по буквам, — я взял свой блокнот и приблизился к свидетельской трибуне.

— Добрый день, доктор Арсланьян. Как поживаете?

— Спасибо, неплохо. — В ее голосе слышался легкий южный акцент.

— Прежде чем мы займемся вашей биографией, хочу прояснить один момент. Вы приглашены защитой как платный консультант, не так ли?

— Совершенно верно. Но мне платят за выступление в суде, а не за то, чтобы я говорила вещи, не совпадающие с моим мнением, независимо от того, выгодно оно защите или нет. Это мое непременное условие.

— Хорошо, доктор, расскажите нам, откуда вы.

— Я живу в Оссининге, штат Нью-Йорк. Родилась и выросла во Флориде, много лет провела в Бостоне, училась в разных школах и университетах.

— Шамирам Арсланьян. Звучит как-то не по-флоридски, верно?

Она широко улыбнулась.

— Мой отец — армянин. Так что я наполовину армянка, наполовину — «флоридианка». В детстве отец называл меня Армагеддианкой.

В зале послышались смешки.

— Где вы учились криминалистике?

— Я получила две ученые степени: магистерскую в МТИ — Массачусетском технологическом институте — и еще одну по химической технологии. Потом колледж Джона Джея в Нью-Йорке наградил меня кандидатской степенью по криминалистике.

— Наградил? Это что, была почетная степень?

— Ага, как же! — резко бросила она. — Я два года надрывала задницу, чтобы получить это дерьмо.

В зале раздался громкий смех, и даже судья улыбнулся, прежде чем постучать молоточком по столу.

— Из вашего резюме следует, что у вас, кроме того, есть две степени бакалавра?

— Да, у меня вообще всего по два. Два ребенка. Две машины. Даже котов два — Уилбур и Орвилл.

Голанц и его помощники сидели прямо, без тени улыбки глядя перед собой. Присяжные не сводили взгляда с Шами. Она полностью захватила их внимание.

— Что это за степени?

— Одна получена в Гарварде по инженерии, другая — по музыке в университете Беркли. Я училась там одновременно.

— У вас есть степень по музыке? — изобразил я удивление.

— Люблю петь.

Снова смех. Успех нарастал с каждой минутой. Один сюрприз следовал за другим. Шами Арсланьян являлась идеальным свидетелем.

Наконец Голанц встал и обратился к судье:

— Ваша честь, обвинение просит свидетеля выступать по существу, а не рассуждать о пении, домашних животных и других вопросах, не имеющих отношения к данному серьезному делу.

Судья неохотно попросил меня ограничиться темой криминалистики. Голанц сел. Он добился своего, но потерял лицо. Теперь присутствующие смотрели на него как на человека, лишившего их небольшого развлечения, хоть немного оживлявшего этот мрачный процесс.

Я задал несколько вопросов, выяснив, что в настоящий момент доктор Арсланьян работает преподавателем и научным сотрудником в колледже Джона Джея. Посвятив еще немного времени ее прошлым достижениям и богатому опыту свидетеля-эксперта, я переключился на пороховые частицы, найденные на руках и одежде Уолтера Эллиота в день убийства. Шами сообщила, что внимательно изучила все тесты и провела собственное исследование. Параллельно с этим она просматривала видеоматериалы, представленные ей защитой.