Пуля для адвоката

— Именно так, — с оскорбленным видом произнес Торренс.

Я поднял толстую папку с материалами дела.

— Узнаете эту папку, мистер Торренс?

— Нет. По крайней мере я ее не помню.

— Вы уверены, что не видели ее в камере мистера Вудсона?

— Я никогда не был в его камере.

— Значит, вы не проскользнули к нему в тот момент, когда он находился на прогулке или в душе, и не заглянули в его дело?

— Нет.

— Мой клиент держал в камере много документов. В них содержались те самые подробности, о каких вы упоминали сегодня утром. Вам не кажется это подозрительным?

Торренс покачал головой.

— Нет. Знаю то, что он рассказал мне за столом. Ему было плохо, и он выложил все как на духу. Я не виноват, что внушаю людям доверие.

Я кивнул, как бы сочувствуя нелегкой судьбе Торренса, которому все признаются в чем попало — даже в двойных убийствах.

— Конечно, вы не виноваты, мистер Торренс. Вы можете сообщить присяжным, что именно он вам сказал? Только не используйте шпаргалку, по которой отвечали мистеру Винсенту. Я хочу услышать точные слова моего клиента.

Торренс помолчал, словно пытался собраться с мыслями.

— Ну, мы там сидели, каждый сам по себе, а потом он начал говорить, как ему плохо из-за того, что он сделал, и я спросил: «А что ты сделал?» — и он рассказал мне про ту ночь, как убил двух парней и что теперь его это гложет.

Правда лаконична. Ложь многословна. Я хотел, чтобы Торренс отвечал мне длиннее, не так, как Винсенту. У тюремных стукачей есть много общего с мошенниками и аферистами. Они врут вам в глаза, а сами посмеиваются втихомолку. Их задача — напустить побольше туману. Но во всей болтовне нередко можно найти зацепку, которая выведет их на чистую воду.

Винсент снова заявил протест — на том основании, что свидетель уже отвечал на все эти вопросы и я просто хочу вывести его из равновесия.

— Ваша честь, — возразил я, — свидетель буквально вкладывает признание в уста моего клиента. С точки зрения защиты, на этом строится обвинение. Если мы не сумеем всесторонне изучить смысл и содержание столь важных показаний, нам останется лишь распустить присяжных.

Судья Компаньони одобрительно кивнул еще прежде, чем я успел закончить фразу. Он отклонил протест Винсента и попросил меня продолжить. Я повернулся к свидетелю и нетерпеливо произнес:

— Мистер Торренс, вы уклоняетесь от ответа. Вы утверждаете, будто мистер Вудсон признался вам в убийствах. Сообщите присяжным, что именно он вам сказал. В каких конкретно словах выражалось его признание?

Торренс усмехнулся с таким видом, словно до него только сейчас дошел смысл моего вопроса.

— Ну, сначала он сказал мне: «Черт, я ужасно себя чувствую». А я спросил: «В чем дело, братишка?» Он ответил, что постоянно думает о тех двух парнях. Я не понял, о ком речь, — я же говорил, что ни слова не слышал об этом деле. Поэтому спросил: «Что за парни?», — а он ответил: «Два ниггера, которых я утопил в водохранилище». Я продолжал расспрашивать, и он рассказал, как убил обоих из обреза, потом завернул их в проволочную сетку, и так далее. Он заявил: «Я сделал большую ошибку», — и я поинтересовался какую. Он ответил: «Надо было взять нож и распороть им животы, чтобы они не могли всплыть на поверхность».

Краем глаза я заметил, что Винсент поморщился во время ответа Торренса. Ясно почему. Мой клинок был наготове.

— Мистер Вудсон использовал именно это слово? «Ниггеры»?

— Да.

Я выдержал паузу, стараясь точно сформулировать свой следующий вопрос. Понимал, что Винсент выступит с протестом, как только я дам ему повод. Я не мог попросить Торренса истолковать слова моего клиента. Спрашивать о мотивах признания Вудсона тоже было нельзя. Винсент сразу бы за это уцепился.

— Мистер Торренс, среди людей с черным цветом кожи слово «ниггер» может иметь разные значения, не так ли?

— Вроде того.

— Это значит «да»?

— Да.

— Мой подзащитный афроамериканец?

Торренс рассмеялся.

— Похоже на то.

— Как и вы сами?

Снова смех.

— С тех пор как родился.

Судья стукнул молоточком по столу и повернулся ко мне:

— Мистер Холлер, это необходимо?

— Простите, ваша честь.

— Продолжайте.

— Мистер Торренс, когда мистер Вудсон использовал это слово, вы были шокированы?

Торренс потер подбородок, как бы раздумывая над ответом, и покачал головой.

— Нет.

— Почему вас не шокировало, мистер Торренс?

— Наверное, потому, что я слышу это каждый день.

— От других черных?

— Ага. И от белых тоже.

— Хорошо. Когда черные используют данное слово — как, например, мистер Вудсон, — кого они имеют в виду?

Винсент возразил, заявив, что Торренс не может разъяснять слова другого человека. Компаньони поддержал протест, и я помолчал, размышляя, как иначе получить желаемый ответ.

— Ну хорошо, мистер Торренс. Давайте поговорим о вас. Вы когда-нибудь употребляли это слово?

— Бывало.

— И когда вы его употребляли, о ком шла речь?

Свидетель пожал плечами.

— О других парнях.

— О черных парнях?

— Ну да.

— А вы когда-нибудь называли ниггерами белых?

Торренс покачал головой.

— Нет.

— Прекрасно. Когда Барнетт Вудсон сообщил, что утопил в водохранилище двух ниггеров, что вы подумали об этих людях?