Пуля для депутата

От ворот к машине пятился высокий мужчина в черном костюме. Одной рукой он держал за горло совершенно голую молодую женщину, другой — прижимал к ее виску пистолет. Когда свет фар выхватил его фигуру из темноты, мужчина инстинктивно обернулся: посмотрел на мост — и снова перевел взгляд туда, где он фиксировал прежде. За странной парой шел на небольшом расстоянии сгорбившийся, низкорослый человечек, в котором Максимов узнал Захара Яковлевича Гинденблата. В руках тот нес древний ручной пулемет с болтающимися растопыренными ножками. Максимов посмотрел по сторонам и увидел, что часть бойцов ОМОНа бежит к его машине, а часть — в сторону моста, на перехват троицы, медленными шагами, словно под гипнозом, двигавшей к белой «Ауди»…

Николай Николаевич вдруг понял: молодой мужчина с заложницей — это и есть его враг. Сердце снова сжалось в тяжелый, холодный комок и упало куда-то в область живота. Перед глазами опять начали летать золотистые мухи, предвестницы обморока. Однако решение уже пришло — несмотря на подступающую тошноту, на внезапную сухость во рту, на какие-то посторонние образы, стихийно рождавшиеся в мозгу и мешавшие сосредоточиться.

«Я всегда за все рассчитывался сам! — повторял про себя Максимов, цепляясь за эту четкую мысль и не давая ей исчезнуть под натиском непрошеных видений: картин детства, лиц давно умерших друзей, внезапно выплывающих из ночной темноты. — Извините, ребята, и на этот раз я должен рассчитаться сам!»

Он нажал педаль газа и крутанул руль, разворачивая джип, чтобы ехать к мосту…

Когда молодой бандит подошел к «Ауди», он отвел руку с пистолетом от виска женщины и, очень буднично и спокойно прицелившись, выстрелил в Гинденблата. И тот, так же спокойно и буднично, плавно согнулся, сломался в коленях — и упал лицом вперед, уткнувшись носом в землю.

— В машину! — приказал Комаров Ипатьевой, когда отвратительный старик выронил наконец-то свой пулемет и упал на асфальт.

Гена сильно пихнул обессилевшую от нервного перенапряжения журналистку, и она буквально влетела на переднее сиденье «Ауди».

— Не возьмете, суки… Комарова вам не взять! — шептал Гена, выводя машину на мост. — У меня заложник… Никто не посмеет… Они все тебя видели, милая моя! Так что я вам еще покажу — и тебе, и твоему уроду кремлевскому, Гнедко, мать его в душу. Решили питерского бандита развести? Да я сам кого хочешь разведу так, что мало не… Что?! Что?!

За секунду до страшного лобового удара Максимов вдруг почему-то видел себя сидящим в уютной «Пальме». Напротив него, за столиком расположился тип, который был известен Николаю Николаевичу под кличкой Бурый и который несколько дней назад грубо указал Максимову на дверь.

— Извини, мужик! — говорил Бурый. — Я человек маленький: что мне сказали, то и делаю. Откуда мне знать, что ты такой крутой?!

— Я не крутой, — отвечал Максимов. — А просто… Нормальный.

Гнедко, выйдя из своего «Мерседеса», с интересом наблюдал, как черный, невесть откуда взявшийся джип вылетел на мост, быстро набирая скорость, и врезался всей своей массой в «Ауди», шедшую ему навстречу. Его слегка озадачил тот факт, что ни джип, ни белая «Ауди» не пытались уйти от лобового столкновения: ни одна из машин не вильнула в сторону даже на сантиметр!

Вот только взрыв был неожиданно сильным. Видно, в багажнике джипа лежали какие-то сюрпризы — скорее всего, боезапас тех неизвестных, что опередили Гнедко и его ребят и первыми напали на больницу.

— Ну что же, — сказал вслух Гнедко сам себе. — Как говорил наш бывший: «И это правильно!» Так, я думаю, будет лучше.

Лопата, Карпов, Аля и Наташа вылезли из-под земли не там, где стоял оставленный джип Лопаты.

Михаил Романыч провел своих друзей дальше, решив перестраховаться.

— Звони Николаичу на трубу, — сказал он Карпову. — Как он там? А потом я ребятам брякну. Слышал, какую они там бучу устроили? Взрывы, понимаешь… Прямо Хиросима!

— Да, не слабо… — согласился Карпов. — Не отвечает у Николаича.

— Знаешь, что? — рассудил Лопата. — Давай так: я беру женщин и везу их к себе. Там их искать никто не будет. А когда все уляжется, глядишь, можно и по домам разойтись. А ты…

— А я буду ждать! — оборвал его Карпов. — Еще позвоню: он должен очухаться. Думаю, просто вышел посмотреть, что там взрывается… Он такой: ему чуть лучше станет — обязательно вперед полезет! Я-то его знаю…

— Вы, Толечка, осторожней… Пожалуйста! — Аля подошла вплотную к Карпову. — И его берегите. А то он такой непоседа…

— Ладно! — принял решение Михаил Романыч. — Телефон пусть у тебя останется… Звони ему все время! И ребятам звони: должны же они рано или поздно проявиться! А я женщин отвезу и сюда за тобой вернусь. Жди меня прямо тут… Вот, смотри, скамеечка. На ней и сиди.

— Договорились.

Карпов проводил глазами уходившего в темноту трофейщика, что успел за последние несколько часов стать для него другом. И двух удалявшихся женщин, ближе которых у Анатолия сейчас никого не было… Сел на скамейку и стал нажимать кнопки телефона, набирая номер Максимова.

Внимание!