Пуля для депутата

Ипатьева не удивилась тому, что этот паренек обращался к Комарову на «ты». Видимо, Комаров очень ценил профессионализм своих работников, и атмосфера здесь царила вполне дружеская. До определенного предела, конечно… Галина очень хорошо знала: чем внешне ближе отношения между членами какого-то преступного сообщества (а то, что она оказалась в самом центре мощной банды — правда, еще неизвестно какой — это точно!), тем быстрее и страшнее бывает расплата за неудачи, за предательство, за ошибки, приведшие к серьезным последствиям.

— Человечек оказался не простой… — Игорь довольно бесцеремонно пододвинул стул от соседнего стола к тому, за которым сидели Комаров и его гости, и сел, чуть потеснив Анисимова.

— Вы знакомы? — прервал его Комаров, указав на Анисимова.

— A-а… Нет. Игорь. — Парень протянул журналисту руку и, похоже, только после этого, близко взглянув ему в лицо, узнал. — О, черт, извините! Запарился на работе, ничего не соображаю. Очень приятно, очень!

— Олег, — представился журналист, пожимая руку паренька. — Ничего. Работа есть работа.

— Ну, мы тебя слушаем, — кивнул Комаров. — Говори, у нас друг от друга секретов нет.

— Да этот кент работает в администрации Президента.

— Ух ты! — улыбнулся Комар. — И кто же он там? Всю жизнь мечтал до Кремля добраться, — повернулся он к Ипатьевой. — А то, видишь, засели там, упыри, вроде и не достать их. Вот и достанем! Начинаем потихонечку. Им, видишь, без нас, выходит, тоже деваться некуда.

— Я не очень понимаю, о чем ты, — улыбнулась Ипатьева.

— Это ничего. Со временем поймешь. Вот Игорек у нас все понимает! Да?

— Типа того, — ответил парень.

— Ладно. Встретим этого Валентина Валентиновича. В лучшем виде. Кстати, Галя. Ты где остановилась? В «Европейской»?

— Да.

— Давай вали оттуда. Мы тебя здесь поселим.

— В больнице? Думаешь, я уже готова?

— Вполне готова, — усмехнулся Комар. — У нас тут есть своя гостиница. Так что давай забирай вещички и переезжай. Зачем платить лишние бабки-то за эту «европу»? Или тебе там нравится?

— Гостиница как гостиница. Ничего особенного. Могли бы и покруче в центре Питера сделать.

— Ну вот, завела свою волынку… Не любит она наш город, Олег, не любит! Может быть, ты ее переубедишь? Ты на машине?

— Да.

— Не сменил еще? Все на «Волге» рассекаешь?

— А что? Мне очень нравится. Чувствую себя, знаешь, таким… Как бы это сказать… Номенклатурщиком.

— Тоже дело. Только, по нашим понятиям, слабовата машинка. У тебя сидюк там есть?

— Нет.

— И не ставь.

— Почему? Я как раз хотел купить.

— Не надо. Сначала тачку возьми нормальную. В совковых машинах сидюки не пашут. Подвеска хилая.

— Да ну, брось! У «Волги»-то?

— Ну, может, у «Волги» еще ничего, а у остальных… Да ладно — что мы все о ерунде?.. Короче, Галя, у меня сейчас стрелка, а ты давай переезжай сюда… Олег, подбросишь даму?

— Нет вопросов! И дама-то какая! Не всякому удается такую даму на машине покатать…

— Но-но-но! Вы это бросайте! — притворно-строго сказал Комар. — Вы теперь на работе. А на работе — ни-ни! Бизнес! Ничего личного!

— Знаю, знаю.

— Все, Галя, целую, — Комар посмотрел на часы и встал. — Я полетел. До вечера… Олег, а ты мне позвони на трубу часиков в одиннадцать. Есть?

— Есть.

— Тоже пообщаемся. Может, еще сегодня встретимся. Возможно, кое-что свеженькое у меня для тебя будет.

— О’кей.

— Ты его давно знаешь? — спросила Ипатьева, когда «Волга» журналиста выехала из ворот больницы — резиденции Комара.

— Кого? — спросил Анисимов.

— Ну, Комарова. Кого же еще?

— A-а… Давно. С той поры, когда он еще просто бандитом был. Крутой был мэн, весь центр под ним ходил. Катышев, Фирсов — слышала имена?

— Так, краем уха.

— A-а, ну да, я и забыл… Ты же в это время еще в своем Ростове в школу бегала. И о фарце питерской даже знать не знала.

«Дался им этот Ростов! — подумала Ипатьева. — Чего они все набросились на Ростов-то? Чем им Ростов не угодил?»

— Это первые наши, скажем так, известные, разрекламированные бандиты. Они ведь и раньше, как ты понимаешь, существовали. Однако никому, в общем-то, не было никакого дела до них — даже ментам. Знаешь такую присказку: «Писатель пописывает, читатель почитывает»?

— Слышала.

— Ну вот. Так и происходило: воры подворовывали, а менты их подлавливали. И все — лениво, спустя, что называется, рукава, чинно, набожно. А эти, Катышев и Фирсов, они себя настолько разрекламировали, как теперь принято говорить, раскрутили, что слух о них пошел «по всей Руси Великой». То есть их, воров в законе, свои-то и раньше знали — от Магадана до Таллинна. Но этих, новых, их простой люд узнал… Простой люд! — смачно повторил Анисимов.

— Что-то ты простой люд, я вижу, не жалуешь?