Пуля для тантриста

Синими папоротниками раскачивались комнатные цветы в горшках… Синеватые блики играли на узком лице Леды, чем-то сейчас похожей на Леночку. Может быть, просто именем: Леда, Лена. Все они твари еще те, – подумалось Александру. – От них всегда проблемы…

По полу пробежала какая-то химера вроде сороконожки и вскарабкалась на кресло. Это был большой пупок в венчике щупальц. Он жадно вцепился в подлокотник и принялся грызть, смачно чавкая. Жора налил жидкость из канистры, которая прыгала по полу, как лягушка. Воздух клубился, розовато сверкая краями и позванивая долгими гранями. Александр потрогал граненый воздух и посмотрел вверх – там за люстру зацепилась волосатая пятка с глазом посередке. Глаз целеустремленно и хозяйственно уставился на стол. Александр подмигнул ему. Сквозь комнату промчался, дребезжа вагонами, трамвай, и исчез за балконом. Пятка по-кошачьи запрыгнула в вагон и помахала курьеру ресницами. Пупок успел откусить от трамвая дугу и, жуя, поволок ее за шкаф. Паркет шипел и пузырился, как прокисший рассол, вымывая прежнюю лаконичную и будничную быстроходно-трамвайную жизнь, предательски простую. Абсурд бытия забродил и вытек из отжатого, будто мокрое полотенце, пространства… Внизу, под этажами квартиры, сухо трещал воздух, дымилась земля, начиналась Вечность…

Но не началась… Все вернулось на свои места, и все стерлось из памяти оставшихся в живых, все сначала, только на год раньше… – в игру вступили Великий Шаман и Мировое Шаманское Сообщество… Все вернулось… Но кое-что осталось. Осталось – не простое. Это Великий Шаман вял себе…

Александр вынырнул из прошлого, из своих юношеских воспоминаний. Его сознание включилось со скоростью компьютера «Интел» старого образца. То есть – не сразу. Компьютер глючило как от вируса, случайно залетевшего из инета…

– Хэлло, – обернулся к нему Эндэнэ, слегка поворачивая руль. – Радуйся, мы оторвались от тех придурков, пришлось сигануть сквозь портал. Мы переместились во времени, чуть-чуть, но этого достаточно.

– Вперед или назад? – голос прозвучал неожиданно сипло. – В смысле, кто я теперь, снова Александр Варенников, или Сержик, то есть, Сергей?

Эндэнэ ухмыльнулся и промолчал.

«Почему он молчит?» – подумал Александр, и неприятное сдавливающее чувство стало расползаться по внутренностям. – «Почему ухмыляется? Кто я, вдруг баба какая, или придурок с совиной рожей типа Жоры?»

Он сел и вытянулся, пытаясь рассмотреть себя в зеркале заднего вида. Но компьютер его сознания основательно «завис».

Потом он осознал, что кем же ему быть, как ни тем, кто он есть.

За окном была ночь, светящаяся от огней реклам, витрин, фонарей, несущихся навстречу, прекрасная летняя ночь огромного города. Автомобиль мягко катил среди этого великолепия, и творческая душа Варенникова, упакованная в чужую оболочку, закайфовала. Он уже ни о чем не думал, полностью уйдя в созерцательность. Он жалел лишь, что не художник, что не может нарисовать все это. Художникам проще, – думал он, – у них гораздо больше возможностей, краски можно смешивать, фигуры рисовать как хочешь, а у писателей лишь слова, которых мало, фразами тонкие ощущения не передашь, и особенное настроение тоже рассказать невозможно…

Машина припарковалась у высотки на Садовом.

– Выходим, – сказал Эндэнэ, выключил зажигание и пробежал быстрыми пальцами по клавишам кода.

Александр неловко вылез из машины, потоптался, разминая затекшие ноги, и двинулся следом за приятелем. Вошли в просторный подъезд с цветами в горшках и охранником в вахтерской комнатке с телевизором. Поднялись на тринадцатый этаж. Эндэнэ отпер стальную дверь квартиры. Зажег свет в коридоре.

– Проходи.

Это было какое-то ковровое царство. Ковры были на полу, на стенах, на потолке. Как в юрте. Квартира-юрта. Тут не было люстр, торшеров, ламп. Только – подсвечники и канделябры. И всюду – лампадки. Странный интерьер. Прошли в комнату с камином. Александра удивило, что камин горел, а на столе, покрытом накрахмаленной цветастой скатертью, стоял поднос с горячими сырными тостами и двумя бокалами с белым вином.

– У тебя здесь кто-то есть? – спросил он.

– Никого. Живу затворником, – отозвался Эндэнэ.

– Но тут для нас уже постарались? – кивнул он на стол.

– Да нет, это так, само.

– Что, волшебная палочка, или слово знаешь?

– Вроде того…

– Понятно. Прислуга поработала, – догадался Александр. – Ты звонил из машины, кажется.

– Угу. Кажется. Бери, угощайся…

После ужина Александр спал, долго и сладостно. Снилось что-то радужное, из детства. Проснулся отдохнувший, в прекрасном расположении духа. Лежал с закрытыми глазами, шевелиться не хотелось. Потом лениво приподнял веки, и увидал посреди комнаты, на ковре, друга, сидящего в позе лотос. Он был погружен в медитацию. Его плоское скуластое лицо, разрез глаз нездешний, как у древнего атланта, лунный цвет кожи, все это, если присмотреться, несколько отличало его от обычного азиата. А ведь форма скул тоже иная, – заметил Александр.