Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин!

Конечно, суров его сиятельство, что и говорить, суров ужасно. Вот надысь приказ читали, чтобы не допускать грабежа и мародерства. Слова-то опять какие! Немец проклятый выдумал. Но поручик объяснил, что удовлетворять потребности соразмерно всегда можно. Вот это правильно! Вот это по-русски! Пруссаки должны понять, что мы пришли освобождать их от власти лютеранских попов, которые диавола возлюбили, пляски бесовские в своих кирхах устраивают. После, когда все по православному обряду построят, они поймут, что бог снизошел на их поганую землю.

А вот и сам граф Шувалов скачут. Сейчас будет кому-то на орехи, потому как справедлив, но суров, суров, но справедлив.

Действительно, это был генерал-аншеф со своими адъютантами. Он неспешно рысил вдоль пехотной колонны, держась обочины, потому что не хотел стеснять пехотинцев. Граф Петр Иванович ценил своих «янычар» и старался по возможности укрепить солдатскую любовь к себе. Солдат прост, но всякие мелочи замечает, и если, как Апраксин, катить в коляске прямо посреди дороги, вынуждая солдат поспешно шарахаться в разные стороны, любви солдатской не дождешься. Собственно, его высокографскому сиятельству не нужна была их любовь как таковая, но требовалось беспрекословное и немедленное повиновение в сражении, а такое возможно, только если солдаты верят полководцу и любят его. Фридрих Прусский набирает в армию всяческие отбросы со всей Европы, тратит время и деньги на их обучение, а эта сволочь норовит при первом удобном случае сбежать. Даром, что ли, он вынужден каждую ночь окружать свою армию конными пикетами, которые должны ловить дезертиров. Нет, в русской армии такое невозможно.

Вообще-то интересно, как встретит Салтыков приказ о своем смещении? Он и покомандовать-то всерьез не успел, месяц там или два? Граф человек спокойный, однако ж такой камуфлет кого угодно взорвет. И еще: его собственный корпус вышколен до совершенной исправности, но какова армия Салтыкова? Солдаты хоть стрелять умеют?.. И в этот момент монотонный шорох тысяч ног по пыльному проселку прервал отчаянный поросячий визг. Петр Иванович вскинулся.

– Что это? – спросил он адъютанта.

– Свинья, ваше сиятельство, – браво отрапортовал тот.

– Сам понимаю, что свинья, – раздраженно бросил Шувалов. – Что за свинья? Откуда свинья?

– Сейчас выясним, ваше сиятельство, – пообещал адъютант и, пришпорив коня, поскакал туда, где, по всей вероятности, верещало животное. Вскоре он вернулся, а перед ним, спотыкаясь, бежал вприпрыжку гренадер с подозрительно пухлым ранцем.

– Вот, извольте видеть, ваше сиятельство, отыскался добытчик.

Граф с любопытством посмотрел на «добытчика». Обычный замурзанный деревенский парень с пухлым ранцем, в котором что-то шевелилось.

– Ну, показывай, что там у тебя, – весело приказал Шувалов.

Парень грустно стащил ранец, повздыхал тяжело и открыл. Там обнаружился помятый и недовольный молочный поросенок, который, завидев белый свет, заверещал с новой силой и попытался удрать. Но гренадер совершенно автоматически схватил его за ногу, что вызвало новый припадок истерического визга.

– Как это понимать? – спросил Петр Иванович. – Вам зачитывали приказ о том, чтобы мирному обывателю обид и разорений не чинить? Или ты скажешь, что этого поросенка тебе немцы подарили?

Гренадер понурился уныло и помотал головой.

– Отвечай, скотина, когда тебя его сиятельство спрашивает! – рявкнул адъютант, крепко приложив виноватого кулаком по загривку.

Но тот молчал, лишь еще сильнее сгорбился.

– А ты знаешь, как приказано поступать с мародерами? – спросил Шувалов.

– Знаю, ваше сиятельство, – сумел наконец выдавить гренадер.

– Как?

– Приказано мародеров вешать.

– Ну и что мне с тобой тогда делать? – поинтересовался Шувалов.

Парень, сообразив, что подошел к последней черте, за которой может уже ничего и не быть, задергался, а потом с отчаянием произнес:

– Так что разрешите доложить, ваше сиятельство, что я эту свинку не крал!

– То есть?! – удивился граф.

– Она потерялась, и я помогаю ей разыскать маму, – глядя прямо в глаза командующему, ответил гренадер.

До Шувалова не сразу дошло, что ему сказали, поэтому он рассмеялся не сразу, а вот адъютант уже захохотал. Граф с трудом подавил смех, потом посмотрел внимательно на неудачливого мародера, махнул рукой и пришпорил коня.

– Ваше сиятельство, а что с этим делать?! – крикнул адъютант.

– Пусть его владеет, – разрешил Шувалов.

Нет, точно его сиятельство отец родной своим солдатам. Строгий, но справедливый, завсегда солдатскую душу поймет. Если аккуратно и в плепорцию – можно все, один пес, немецкое. У них даже свиньи не по-человечески хрюкают.

* * *

Граф Петр Иванович с нескрываемым любопытством смотрел на поручика Валова. Да, прыткий молодой человек, правильно братец приказал за ним присматривать, а то мало ли чего он натворит. С другой стороны, весьма полезный юноша. Братец на него имеет серьезные виды и просил присмотреть за мальчиком и поддержать его. Интересно, правду ли говорят злые языки?