Пуля, я, Рашид и Виталик

Варвара настигла близнецов на прямоугольной площадке второго этажа. Но будучи еще под впечатлением подсмотренного поцелуя, она сначала уставилась на себя в зеркало, зачем-то пересчитала двери — три штуки, поглядела на подоконник с цветущим декабристом и, на закуску, споткнулась о брошенные поперек лыжи-палки. Чуть поодаль накренился ее чемодан. Казалось, он осуждает всех и вся, потому что перед запертыми дверями их совместного с Пулей номера увлеченно дрались Данька и Тим. Они катались по полу в лыжных костюмах и яростно пыхтели, красные от натуги. Около двери валялся бесхозный ключ с биркой, на которой было крупно напечатано число шестнадцать.

Варвара молча обошла мальчишек, подняла ключ и вставила его в замок. Распахнула двери и только тогда оглянулась:

— Брейк! Кто последний, тот заносит чемодан.

Связка драчунов моментально распалась. Тим, правда, успел отвесить тумак сопернику и резво вскочил, размечтавшись скрыться в номере, но Данька мертво вцепился в братскую ногу и завис на ней тридцатикилограммовой гирей.

— Чемодан! — услышали они голос Варвары.

Тим попытался передвинуть ногу, но не смог.

— Отвали! — толкнул он брата. — Слышишь, зовет.

Данька отцепился от ботинка и поднялся с пола. Оба некоторое время торопливо отряхались, а потом, синхронно ухватив чемодан за ручку, покатили его в номер.

Варвара стояла спиной к окну и, сложив руки на высокой груди, разглядывала комнату, как в первый раз. Она скользила взглядом по двум аккуратным кроватям, прямоугольнику светлого стола, по двум стульям, шкафу, углубленному в нише, и напоследок изучила легкую занавеску с воланом, прикрывающую широкий подоконник.

— Победила дружба? — спросила она у запыхавшихся близнецов. — Извините, что не успела к началу раунда, задержала ваша Альбина Ниловна.

— Герцогиня Альба красивая, — заявил Даня, сдирая оранжевую шапку.

— За нашим отцом бегает, — признался Тим, отзеркаливая движение брата, только шапка в руке зеленая.

Варвара тоже сняла с головы шапку, размотала шарф и бросила обмундирование на кровать.

— Красивая, но недобрая, — вздохнула она.

— Там вешалка при входе, — махнул рукой Даня.

— Она со всеми такая. А кто сейчас добрый? — философствовал его брат.

Хозяйка номера задумчиво пожала плечами, уселась на стул и потянулась к буркам.

— Встречаются иногда. Вот сегодня я ехала в автобусе с одной доброй старушкой.

Она сняла бурки и, закрыв глаза, с блаженной улыбкой замерла на стуле. Наслаждалась обретенной свободой.

— Я только злых старушек встречал, — пожаловался Данька.

Варвара тяжело вздохнула, возвела глаза к потолку, а потом уставилась на картину, висящую на стене. Ну, как картину? Рама была. А внутри пустой рамы расцветала кремовая магнолия с выпирающими за пределы рамы глянцевыми листьями. Красота!

— Говорю тебе, добрая! Я не могла открыть упаковку с печеньем, а старушка достала из кармана нож, подцепила и…

Она вытащила из кармана распотрошённую пачку и помахала ею в воздухе.

— Капец, брат! — восхитился Тим. — Теперь в автобусах ездят добрые старушки с ножиками в карманах.

— А злые ездят с топорами?

— С томагавками!

Тим рубанул рукой в сторону брата, но тот вовремя отскочил, однако сделал это не очень ловко, задел стул, который с диким громыханьем врезался в миролюбивый стол.

Варвара очень спокойно наблюдала за их выпадами, угадывая в движениях навыки фехтования, когда в куртке Дани голосом неизвестного рэпера заговорил мобильный телефон.

— Отец нас ищет! — выкрикнул мальчишка.

Братья на хорошей скорости выскочили из номера

— Это моя палка! — услышала Варвара вопль из коридора.

— Дети, — объяснила она вошедшей Пуле.

— Чьи?

— Не знаю, но Репа точно знает. Он с ними на лыжах катался.

Пуля поморщилась при упоминании о Виталике.

— Встретила сейчас и Репу этого, и Альбину. Знаешь, она похожа на старшую медсестру в моем отделении. С подчиненными — подбородок выше носа, разговаривает сквозь зубы и только на повышенных тонах. Напомнила про репетицию в три. Обедать не пойду, сытая… потому что. Какой чемодан симпатичный!

Чемодан, несмотря на все злоключения, выглядел веселенько. Розового цвета, весь в игрушечных мишках, куколках и погремушках.

— Вот и мне понравился. Виталька на нем сегодня верхом ездил, но был не в восторге.

Пуля ничего не ответила. Она стояла возле окна и, прикусив губу, смотрела на дальнюю беседку, чертя пальцем по запотевшему стеклу.

Варвара усмехнулась. Очень знакомый китайский иероглиф «Любовь», тринадцать строк. Пуля словно в полусне начертила две первые части — крышу и сердце, теперь «друг» и фраза «я тебя люблю». Будто когтями любовь вцепилась в ее сердце, затуманила разум, окутала мерцающей пеленой.

«Если так сильно накрыло, — думала Варвара, — запросто не вырвешься. Рок какой-то, число влюбленных на один квадратный метр северных земель увеличивается в геометрической прогрессии. — Булькнул телефон. Редюк в очередной раз прислал длинное лирическое послание. — Что же с ним делать? Телефон отключить, из Тиндера удалиться, послать некультурно?»