Пуля нашла героя

— А где я… где найти товарища Свинягина? — спросил, оглядываясь по сторонам, народный контролер.

— А зачем вам Свинягин? — удивился ответраб. — Вас же генерал-лейтенант Волчанов ждет.

— Да? — вырвалось у Добрынина.

Конечно, он хотел встретиться со своим старинным другом Волчановым, но думал, что произойдет это как-то между делом, ведь радиограмма была подписана Свинягиным. И вот, оказывается, ждет его здесь, в Кремле, не Свинягин, а как раз его старый добрый друг.

— Сейчас я вас отведу, — сказал ответраб. — Секундочку подождите!

Ответраб давал какие-то указания шоферу, а Добрынин послушно стоял с другой стороны машины. Стоял и ждал.

Вскоре ответраб окликнул его, и пошли они к знакомому Добрынину по прошлым приездам в Кремль желтому несколькоэтажному зданию, где он часто пил чай и разговаривал с товарищем Твериным.

«Наверно, Волчанов теперь рядом с Твериным сидит, — подумал народный контролер. — Генерал-лейтенант все-таки!» Зашли в служебный торцевой вход. Там постовой милиционер попросил показать вещмешок. Он рылся в нем не глядя, а просто ощупывая содержимое, и вдруг лицо его изменилось, и он нажал на черную кнопку на столе. Сразу прибежал еще один милиционер, постарше и суровее. Они вдвоем пристально посмотрели на Добрынина. Ответраб стоял в стороне.

— У вас с собой есть оружие? — с угрозой в голосе спросил пришедший позже милиционер.

— Да, — удивленно пожал плечами Добрынин. — Револьвер. Мне его товарищ Тверин подарил.

Милиционеры, вытащив из вещмешка револьвер, стали рассматривать его внимательно, читали выгравированную на вороненой стали надпись.

А Добрынин улыбнулся вдруг, вспомнив, как много лет назад вошел в эти двери впервые и стоявший на посту милиционер не мог понять, почему в его вещах находился топор. «Интересно, где теперь этот топор?» — подумал Добрынин. Попытался вспомнить, но не смог.

— Револьвер заберете, когда будете выходить, —сказал наконец старший милиционер.

Поднялись по ступенькам. Добрынин помнил, что товарищ Тверин сидел на третьем этаже, но сейчас они поднялись на второй и шли по длинному коридору, устеленному красной ковровой дорожкой.

Добрынин, вспомнив свои прошлые приезды, остановился вдруг, втянул носом воздух. Ответраб тоже остановился, оглянулся на народного контролера.

— Здесь раньше лошадьми пахло, — сказал ответрабу Добрынин. — Не здесь, на третьем этаже… Маршал… как его?…

Добрынин напрягся, но фамилию маршала вспомнить не смог.

Ответраб на ходу пожал плечами и посмотрел на Добрынина с некоторым недоверием.

— А кремлевские конюшни еще есть? — спросил вдруг Добрынин, пытаясь по-другому вытянуть из своей памяти фамилию маршала.

— Конюшни? — удивился ответраб. — Нет, нет здесь конюшен. Это ж не колхоз!..

После этого Добрынин замолчал. Остановились у последней двери по коридору. Ответ-раб стукнул в нее два раза.

— Да! — донеслось изнутри.

— Идите! — сказал ответраб.

Добрынин зашел и остановился. Кабинет был не маленький, но и не очень большой — чем-то даже напоминал его кабинет на спиртозаводе.

За письменным столом сидел — Добрынин сразу его узнал — постаревший Волчанов. Он был в штатском и выглядел очень по-домашнему. Наверно, потому, что его черный костюм был плохо выглажен.

— Господи! — воскликнул Волчанов, поднимаясь.Паша!

Добрынин подошел. Они обнялись через, стол, и оба тяжело вздохнули.

— Ну садись! — сказал хозяин.

— Ты уже генерал, и вот теперь здесь сидишь, — Добрынин осмотрел кабинет оценивающим взглядом. — На повышении!

— Та-а! — Волчанов махнул рукой. — Здесь я сижу временно. Пока мой флигелек перестраивают. Понимаешь, неделю назад оползень случился, и под моей комнатой — провал. Сейф с документами просто под землю провалился. Еще не знаю, как отчитываться буду. А все потому, что понарыли эти придурки тут под Кремлем! Да садись ты!

Добрынин сел по другую сторону стола.

— Я думал, меня Свинягии вызвал, — сказал он. — А тут мне говорят, что ты. Я так обрадовался…

— А, Свинягин он и есть Свинягин! — махнул рукой Волчанов. — Это я просто для порядка радиограмму так подписал, чтоб не суетились там твои, а то б черт его знает — везли бы тебя на машине с охраной до самой Москвы.

— Так, значит, это не для работы… — понял Павел.

— Нет, — ответил Волчанов. — А вообще-то ты не радуйся! Новости ведь хреновые…

— А что? — испугался Добрынин.

— Старик умер, — понизив голос, сказал хозяин кабинета.

— Старик? — переспросил народный контролер. — Какой старик?

— Товарищ Тверин…

— Да?! — вырвалось у Добрынина, и тут же он почувствовал, как что-то онемело внутри. — Тверин? Волчанов кивнул.

Добрынин смотрел на своего старого друга, на проседь в его волосах, на глубокие морщины на широком лбу, на мешки под глазами. Смотрел и думал, что все они теперь — старики. Думал, что и после смерти любого из них кто-нибудь скажет кому-нибудь: «Слышал, старик умер!» — Ну вот я тебя и вызвал, — заговорил Волчанов. — Ты ведь любил его, да и он тебя… Какой он там ни был, а все-таки друг… Еще официального сообщения не было, но похороны готовятся. Если не против — будем вдвоем венок нести. А?

— Ага, — сказал Добрынин.