Пуля в глазу

Трисс наконец отпустило. Сжавшись до своего предела мышцы расслабились в невыносимой усталости. Мне даже на секунду показалось, что она уснула. Но нет. Дыхание восстановилось, Трисс начала слегка подёргиваться. Кажется, она смеется? Может так переносит стресс? Нет, она не смеётся. Её голос вибрациями сотрясал мою грудную клетку. Она плакала. Я нежно гладил её по спине, стараясь делать это не слишком быстро, чтобы успокоить. Но кажется она собралась сама, проглотив последние слёзы.

Оторвавшись от меня она упала на диван. Её лицо было будто мертво, ничего не выражало. В коконе из одеяла она выглядела совсем болезненно, будто в больничной робе. Верёвка так и торчало на потолке. Я вскочил и сорвал верёвку с люстры. Руки будто тут же стали грязными от одного только вида троса, было омерзительно даже просто ощущать её присутствие рядом, мокрый дешёвый ворс оставался на ладонях.

— Я сделаю тебе чай с успокоительным.

— Нет, Дал, пожалуйста, налей мне…

— Тебе нельзя сейчас пить.

— Нет, пожалуйста, я хочу, мне нужно, Дал…

Я вздохнул. Она не смотрела на меня, она смотрела на верёвку в моих руках. Её дыхание то и дело прерывалось.

— Налью тебе тот зелёный чай, хорошо? Твой любимый. Он успокоит тебя, хорошо?

Она слегка подергивалась, ничего не отвечая. Я принял её короткий кивок за согласие.

Выйдя на широкую кухню я остался один посреди холодной и тёмной кухни. В голове ничто не укладывалось. Всё перебивалось между собой. Верёвка, лицо Трисс, холод в квартире, бардак в прихожей, холодные запястья, её мокрое голое тело. Было страшно даже просто находиться здесь. Я набрал в спешке номер спасателей. Слушая короткие гудки я то и дело отвлекался на звуки в гостиной. Казалось, сейчас Трисс выйдет сюда, на кухню, спросит, кому я звоню, заварит чай и будет смеяться снова. Я расскажу ей, что на работе всё как всегда, а она будет просить меня рассказать ей что-то ещё…

Я быстро и коротко ответил на звонок. Последовало лишь сухое «ожидайте спасателей через десять минут…».

Что случилось бы зайди я позже? Или не зайди я сегодня к ней вообще? Что мне сказать спасателям? Почему Трисс сделала это? Верёвка. Она прилипла к моим вспотевшим рукам. Я долго осматривался из стороны в сторону, думая, куда её деть. Опомнившись я скинул её в мусорку. Электрический чайник прерывал все мысли своим кипением. Кажется, это я поставил его? Тогда почему я этого не помню?

Сквозь звуки кипящей воды я услышал скрип половиц. В гостиной началось движение. Выглянув через низенькую арку я увидел свою подругу, бродящую из угла в угол.

— Трисс? Ты что-то ищешь?

Она пискнула и не отводя от меня взгляда аккуратно опустилась на стул, под ней он моментально заскрипел и прогнулся. Кажется, будто ей стало лучше. На лице проглядывалась тень улыбки.

— Ничего… Ничего…

Я подошёл к ней и взял за руки, медленно оттягивая к дивану.

— Скажи мне, что произошло?

Её тело, обычно занимавшее собою все внимание, сейчас стало совсем маленьким и беззащитным, как у ребёнка, она жалась вбок, пытаясь провалиться в подушки дивана. Но она до сих пор она не смотрела в мои глаза. Должно быть ей было стыдно, она так и не была прикрыта ничем кроме полотенца, что я выхватил по дороге к ней…

Она закусила ноготь, энергично покусывая его. Задумывалась она явно не о том, о чем я её спросил. Ещё девять минут мне нужно о чем-то с ней говорить. Я не вынесу сидеть в тишине, да никто бы не смог этого вынести! Будто услышав мои мысли Трисс уставилась прямо на меня. Она не моргала и перестала прикусывать ноготь, так, будто что-то вспомнила.