Пуля в голове

— Вы с нами, Константин? — вежливо вклинился между Эвелин и Мэйовин итальянец. Теперь те могли переругиваться только через широкую спину Медичи, и это получалось не так уж и удобно.

— Я вызвал такси к дому Ллойдов перед выездом из клиники, — одними губами усмехнулся Константин. — Ровно на девять вечера. Осталось меньше минуты — надеюсь, я продержусь.

— Я восхищён вашей стойкостью, — склонил голову Медичи, пожимая руку доктору.

Наружу, в объятия ледяного декабрьского вечера, они вырвались с обоюдной готовностью — бежать, если потребуется, в Сохо пешком, лишь бы подальше от безумия, разразившегося в доме Ллойдов. Диана мимоходом пожалела Джона, порадовалась за Константина, ведь на обочине уже припарковалось жёлтое такси, и быстро забралась в «Крайслер», который уже фырчал мотором и дожидался их в явном нетерпении.

— Я даже двигатель прогревать не буду, босс, — нервно поделился Альтьеро, потихоньку трогаясь с места. — Доедем, если не развалимся!

Когда «Крайслер» притормозил наконец у знакомого таунхауса в Сохо, всё ещё дёрганый Луис тотчас погнал автомобиль в гараж, оставив их у крыльца. Диана поймала себя на мысли, что искренне рада наконец-то остаться вдвоём с итальянцем: казалось, будто прошла целая вечность с тех пор, как они расстались за обедом.

Тихо падал снег в свете вечерних фонарей, горели редкие вывески в спальном районе Манхэттена, спешили по домам припозднившиеся нью-йоркцы… магия волшебного города, в который она когда-то влюбилась с первого взгляда.

Диана вдохнула ледяной воздух полной грудью, блаженно прикрывая глаза. Тишина Сохо после сумасшедшего дня показалась почти целебной, а близость Джанфранко неожиданно успокаивала. Рядом с итальянцем она могла не напрягаться, ожидая очередного подвоха судьбы. Хотелось и вовсе непозволительного: расслабиться, прислониться к крепкому плечу, вдохнуть уже знакомый запах…

Собственно, чтобы иметь на то полное право, требовалась одна лишь малость. Пожалуй, самая важная из тех, которые ей приходилось делать.

— Франко? — тихо позвала Диана. — Помните, там, в автомобиле… перед нападением… вы сказали, что любите меня?

Медичи замер, оборачиваясь к Диане, накрыл её ладонь своей.

— Сказал, — подтвердил итальянец. — И могу повторить.

Диана вспыхнула, но взгляда не отвела.

— Я тогда не знала, что ответить, — тихо призналась она, глядя в мерцающие глаза итальянца, — но знаю сейчас. Вы — хороший человек, что бы ни говорили… внимательный друг, справедливый начальник… Вас уважают… И вы мне нравитесь…

Медичи нахмурился, поджимая губы, и синие глаза буквально заледенели, как будто итальянец готовился к неизбежному.

— …и я подумала, что если вы скажете это снова, — сбивчиво продолжила Диана,

— ну, что любите… то я отвечу, что тоже… люблю вас…

Джанфранко шумно выдохнул и даже пошатнулся.

— Святые небеса, Диана! — выдохнул итальянец, потирая сердце. — Я думал, вы готовите меня к отказу! «Вы очень хороший, но…». Простите, но я до сих пор не верю. Можете повторить?

Диана смущённо рассмеялась.

— Я думаю, что люблю вас, Джанфранко, — покорно повторила она, полыхая скулами.

— «Думаете»? — вновь нахмурился Медичи, склоняясь ниже.

— Простите, ошиблась, — лукаво повинилась Диана. И рассмеялась, отмечая, как вновь помрачнел итальянец. — Я совершенно точно вас люблю!

— Не дразните меня, — хрипло предупредил Джанфранко, склоняясь к её губам.

Поцелуй вышел коротким и нежным; Медичи медленно отстранился, вглядываясь в её лицо.

— Я люблю тебя, Диана Фостер, — шепнул итальянец, проводя ладонью по её заснеженным волосам.

Диана улыбнулась, принимая трепетную ласку, прислонилась щекой к тёплой ладони.

— И я люблю тебя, Франко Медичи, — с улыбкой отозвалась она.

…В Нью-Йорке шёл снег.

ГЛАВА 16. На живца

«Когда ты ловишь преступника, ты спасаешь его следующую жертву»

Джон Ллойд

Полковник Лэнгдон нервно барабанил пальцами по столешнице, позволяя детективу закончить мысль. Диана тихонько сидела в углу, вместе с сержантом Меркадо, рассеянно играясь с цепочкой.

Несмотря на все усилия донны Филомены, от украшений Диана решительно отказалась, оставшись верной нательному кресту и обручальному кольцу матери. Лучия, на удивление, её поддержала, заявив, что сеньорине Фостер скоро носить совсем другие украшения, шикарнее и дороже, и вообще, скоро у неё день рождения, не думает же mammina*, что дон Медичи оставит её без подарка?

(*мамочка — ит.)

Диана от таких откровений запаниковала ещё больше: разговоры о подарках напомнили о неумолимо приближавшемся празднике. Впервые в жизни Рождество не радовало, а пугало: столько дорогих и близких людей у неё отродясь не случалось. Как угадать с подарком каждому? Когда найти время? Как протолкнуться в переполненных магазинах к самому прилавку и завладеть вниманием запыхавшихся продавщиц? Нью-йоркцы, кто поумнее, позаботились о покупках заранее, но вся эта канитель с убийствами и откровениями…