Пуля, Заговорённая...

Немало сил и энергии было потрачено на оборудование трех блокпостов. Самый опасный из них располагался у села Автуры в направлении на Аргун и на Грозный. Здесь была высока плотность передвижения людей и транспорта. Вблизи этого блокпоста не было боевых порядков федеральных войск. Усиление осуществлял один БМП203-го полка. Многие жители села Автуры являлись боевиками и имели возможность приходить в село к своим семьям — легально, по паспортам советского образца, одновременно собирая информацию о наших силах и средствах.

Омоновцам было известно, что в пяти километрах от блокпоста, в горах, находится пионерлагерь, занятый боевиками под базу. С этой базы при помощи находящегося в селе корректировщика они неоднократно накрывали из миномета наш блокпост. При минометном обстреле блокпоста экипаж БМП-3 докладывал по радиостанции в штаб полка, откуда по базе боевиков открывался ответный огонь из ракетно-зенитных установок или пушек. После этого обстрел блокпоста временно прекращался.

В первых числах мая во время очередного обстрела один из трех выпущенных снарядов попал в закрытую зону блокпоста, между вагончиком и стоявшим в бетонном кармане БМП, механик-водитель которой получил от взрыва контузию. Другие бойцы не пострадали, успев укрыться в траншее. Основные повреждения пришлись на вагончик, который в этот момент был пуст.

Два других блокпоста располагались прямо на передовой линии федеральных войск, где была сосредоточена основная огневая мощь, поэтому эти блокпосты были менее уязвимы в случае нападения боевиков.

Приближалась середина мая, первая командировка подходила к концу. Баданов знал, что сводный отряд заменит сыктывкарский ОМОН, поэтому берегли имущество, поддерживали образцовый внутренний порядок в подразделении, чтобы достойно встретить своих сослуживцев и земляков. Передать им все то, что создали за время командировки практически на голом месте. Первым труднее всегда.

С наступлением рассвета в середине мая без сопровождения, на трех грузовых автомобилях со скоростью не менее восьмидесяти километров в час и интервалом в пятьсот метров сводный отряд благополучно вышел из территории боевых действий и прибыл на аэродром Дальней авиации, расположенный в районе Моздока. Вскоре прилетел со сменой гражданский борт из Сыктывкара.

Уже сидя в самолёте, глядя на торчащие из-за высоких кресел макушки своих бойцов, в основном уснувших от усталости, обращаясь к замполиту полковник Баданов негромко произнёс:

— Эх-хе-хе, всё-таки война есть дело окаянное…

Пётр Вадимович с ним грустно согласился:

— Так оно и есть, командир, так и есть…

Так закончилась первая командировка на войну милиционеров из Коми. В будущем у бойцов обоих отрядов было множество командировок. Но в памяти лучше всех сохранилась первая, интересная, удачная, никому не принесшая боли и огорчений.

Глава 8 Вот так и жизнь наша…

Эдик Вартанов устало пошёл к столу. Медленно собрал в ранец школьные принадлежности. Мир был спасён им от катастрофы. А что ещё человеку надо? Теперь можно и отдохнуть от трудов праведных.

Мальчик опустился на табуретку и, ссутулившись словно столетний старец, уткнулся горячей головой в упавшие на стол неживые от перенапряжения руки.

Уснул он или нет, Эдик тогда не мог сказать точно. Только вдруг вокруг него запрыгали какие-то человекоподобные существа, состоящие из языков пламени оранжевого, словно солнце в пятидесятиградусный мороз, цвета. Они хороводили свою дикую кадриль и выли страшную песню:

— У-у-у-у… У-у-у-у…

Мальчик вскочил к приборам. Новая беда свалилась ему на голову. Теперь печь гудела невыносимо яростно. А стрелки ползли и ползли, подрагивая, всё выше и выше, уже к другой критической отметке. Эдик в полубредовом состоянии распахнул заслонку топки. Внутри бушевало великое, необузданное пламя. Даже ещё не решив, что он будет делать, мальчик кинулся к пожарному щиту, сорвал с него красное ведро и побежал на улицу. Зачерпнул там снега, занёс и высыпал содержимое в кипящую огнём топку. Сноп пара вырвался наружу. Будто в бешенном танце он, подпрыгивая, носился туда-сюда с ведром, пока не иссякли силы, и он не рухнул на бетонный пол. Стрелки постепенно поползли вниз.

И снова мир был спасён Эдькой Вартановым.

Очнулся Эдик оттого, что рядом с ним происходило какое-то движение. Он ощутил, что лежит на раскладушке. Эдька потихоньку открыл один глаз и огляделся. В кочегарке ничего не изменилось. Он не умер. И дедушка не умер. Дед стоял над открытой топкой и покачивал головой в такт бормотанию:

— Эх, проруха, потухла почти, зараза… еле тлеет… хорошо, что недавно… систему не заморозило… надо бы запалить…

Его спина, в драной на локтях фуфайке, двигалась медленно. Седые, жидкие волосы на голове торчали в разные стороны. Дед, покряхтывая, распрямил колени и поковылял к поленнице. Поднял по пути опрокинутую тачку и начал грузить её чурками.