Пуля, Заговорённая...

Так было, когда бойцы в Грозном попали под обстрел: один погиб, семеро были ранены. Командование приняло решение отправить их на пункт временной дислокации сыктывкарского ОМОНа в кинотеатр имени «Максима Горького». Оттуда он отвез их к местным. Вот в местной больнице и пришлось оперировать. Все ранения были тяжелыми. Если бы сразу отправили в госпиталь, двое вряд ли бы выжили, не доехали.

Лечить местное население задачи не стояло. Но если обращались за помощью — разве откажешь.

Первый вызов был экстренный. У одного из старейшин обожглись две внучки. Ожоги большие, вот старейшина и послал за помощью в отряд. Наверное, можно было отказаться, но ведь не по-человечески это.

После этого случая потянулись другие. Приходилось ходить в город на вызовы с охраной. Двое вооруженных бойцов с нашей стороны, двое с их. Они служили живым щитом. Однажды привезли местных детей с различными осколочными ранениями. Мальчишки семи и двенадцати лет нашли фугас, стали разбирать, ну и, конечно, взрыв, кровь…

Родители в панике, дети кричат. А тут главное — спокойствие. Поочередно Зольников их осмотрел, успокоил. Начал с самого тяжелого. Сложных операций Василий Михайлович не делал, но первую помощь оказал, потом отправил в госпиталь внутренних войск «Северный».

Разбираться, кто перед тобой — боевик или мирный житель, в таких ситуациях, когда от срочной медицинской помощи зависит человеческая жизнь, некогда. Да, наверное, это и не дело врача.

В общем, на войне у медика положение особое.

Тогда в девяносто шестом году во многом и благодаря профессионализму командиров у отряда появился высокий авторитет среди местного населения. Позже милиционеры узнали, что боевиками готовилась операция против них с применениями минометов, снайперов, только местные старейшины не дали это сделать. И отряд предупредили, и бандитам ультиматум поставили.

А когда уезжали, приходили старейшины прощаться, благодарить.

И вот сейчас он приехал в Чечню начальником медицинской части оперативной группы. Он мог сравнивать две чеченские войны, первую и вторую. К настоящему времени, и медицинское снабжение было организовано, и запасы всех необходимых лекарств сделаны, и новые госпитали и санчасти развернуты, но работы у военных медиков в Чеченской Республике попрежнему было много. Доктор отложил фотографию жены.

В дверь неожиданно постучали. Майор инстинктивно поднялся с кровати:

— Кто там? Входите, не заперто…

В «смотровую» отворилась дверь, вошёл Павелецкий, и в комнате стало сразу тесно.

— Присаживайтесь, Сергей Иванович, что случилось?

Полковник присел на указанный табурет:

— Василий Михайлович, ничего особенного не случилось. Одна просьба к вам.

Доктор снова присел на кровать:

— Весь внимание, Вартанова нашли?

Павелецкий поморщился:

— Пока нет, но дело связано с ним. В общем, завтра зайдите в столовую с проверкой, и дайте разгон поварам за то, что посуду моют плохо.

— Понял, сделаем.

— Особенно поругайте за нерадивость Мадину, мол, её за это даже командир к себе вызывал.

— Всё понял.

Затем последовало долгое молчание. Павелецкий сидел, устало, опустив плечи, и просто молчал. Доктору стало неловко, и он спросил:

— Товарищ полковник, может, спиртику?

Тот взглянул на доктора и махнул рукой:

— А, давай в медицинских противопростудных целях…

Глава 20 Воспоминание о долине гейзеров

Цыганка тогда выжила. Прожила почти десять лет со дня своего рождения и заболела раком молочной железы. Скольких нервов и денег стоило Павелецким, чтобы сделали операцию, провели медикаментозный реабилитационный период. Собака снова ожила, вроде бы стала прежней, а месяцев через семь на остальных сосках тоже появились раковые шишки.

Цыганка слегла, исхудала, практически перестала ходить и есть, только пила. Тогда-то Сергей и отнёс её в лесок к городскому кладбищу. Там и застрелил из табельного Макарова неучтённым патроном…

Детей у них с Любашей так и не случилось. С уходом из жизни Цыганки жить стало в однокомнатной квартире Павелецких совсем уж невыносимо. Вот он Сергей Иванович, полковник милиции, начальник городского ОВД и сбежал на полгода в Чечню начальником оперативной группы Грозненского района.

Сидя в засаде, Павелецкий видел, вернее сказать, знал, где расположились его бойцы группы немедленного реагирования. Изредка просматривал их позиции, и удовлетворённо кивал, ни травинка не шелохнётся, ничего не выдавало присутствие в устье горной ложбины засады «федералов». Пейзаж кавказского лета в горах, более чем скромная картина, перед глазами напомнили ему другой недавно наблюдаемый ландшафт матушки-России.