Пуля

Ашер положил голову на голый живот мужчины, его рука обнимала полуобнаженное тело.

— О, ради Бога, перестаньте говорить и присоединяйтесь к нам. Он не скинет штаны только ради меня одного.

Я рассмеялась, просто не могла ничего с собой поделать. Ричард не разделил моего веселья. Он провел рукой по волосам мужчины, потом захватил их в горсть, заставляя его запрокинуть голову назад. На мгновение я увидела лицо Ашера. Я знала это выражение, эти расширенные зрачки, почти несфокусированный взгляд, слегка приоткрытые губы. Я видела его на лице Натаниэля достаточно часто и пару раз ловила его в зеркале. Этот взгляд говорил, что Ашер из доминирующего стал подчиняющимся, переключился от боли, внезапности и силы в руках Ричарда.

Ричард использовал волосы Ашера, чтобы подтянуть его поближе, и теперь они смотрели друг на друга. Я видела, как напрягаются мышцы его предплечья. Ашер издал короткий звук, и хотя его спровоцировала боль, это не был стон боли. Это был хороший звук. Я слышала, как Жан-Клод время от времени добывал подобные из Ашера, и когда-то даже мы с Натаниэлем добились его, работая вместе.

— Я доминант и не буду под кем-то, так что, если кто-то и потеряет свои штаны — это буду не я, — Ричард подтащил мужчину еще ближе, используя этот болезненно-приятный захват. Затем он опустил лицо к вампиру и сказал: — Я - не еда. Я — не добыча. Я — Ульфрик из клана Thronnos Rokke, и в следующий раз, если ты забудешься, я причиню тебе боль, — последние слова он прошептал чуть ли не в губы другого человека, достаточно близко, чтобы поцеловать. Он использовал на Ашере свою красоту так же, как использовал ее на мне. Красота может быть таким же разрушительным оружием, как и любое другое.

Ричард выпрямился, выпустив Ашера так резко, что тот упал на колени другого мужчины. Упал и остался пассивно лежать, золотые волосы закрывали его лицо. Ричард посмотрел на Жан-Клода и меня.

— Я убегал не только от того, чтобы быть оборотнем или зверем зова Жан-Клода. Если бы боль и удовольствие ничего не означали для меня, Райна никогда не смогла бы меня соблазнить. Я обвинял ее в том, что она сделала меня извращенцем, но она не выдумала эту часть меня, она просто освободила ее, — он положил свою большую руку на голову Ашеру и погладил его волосы. Мужчина задрожал даже от столь малого прикосновения. — Я не хочу секса с Ашером, но мне нравится причинять ему боль. Заставлять его хотеть меня и отказывать в том, что он хочет, мне тоже нравится, — он положил голову на спинку кровати и закрыл глаза, а когда открыл их, они стали темно-янтарными. — Это мне очень сильно нравится.

Выражение его глаз заставило меня покрыться мурашками. Жан-Клод коснулся моей руки, и я аж подпрыгнула.

— Ma petite, мы присоединимся к ним?

Я только кивнула, потому что даже сказанное вслух "вау" прозвучало бы недостаточно круто для описания того, кто лежал в кровати, глядя на нас янтарными волчьими глазами.

Глава 8

Ашер освободился от штанов и всего остального, хотя был момент, когда он засомневался насчет рубашки, потому что наиболее серьезные шрамы были на груди и животе с одной стороны, и он не мог прикрыть их волосами, как лицо. Месяцы назад мы с Жан-Клодом уже сделали все, что могли, чтобы вселить в него уверенность. Ричард с его идеальным торсом снова привел Ашера в смущение и заставил застесняться, — слова, которые я бы не подумала употребить в его отношении ни при каких обстоятельствах.

Мы с Жан-Клодом взглянули друг на друга, размышляя, как помочь двум мужчинам решить этот вопрос, когда Ричард сказал:

— Жан-Клод сказал тебе обнажиться — так сделай это.

Ашер хмуро посмотрел на него. Его расстегнутая рубашка все еще была запахнута. — Он, вообще-то, сказал мне раздеться.

Ричард открыл рот, чтобы сказать что-то резкое, как мне показалось, но что-то заставило его взглянуть на Жан-Клода. Что-то большее, чем взгляд, промелькнуло между ними. Полагаю, Жан-Клод прошептал ему что-то мысленно, как мог говорить со мной. Что бы он ни сказал, лицо Ричарда смягчилось. Он повернулся к Ашеру.

— Ты еще не видел шрамы от серебряных пуль, которыми меня чуть не убили летом прошлого года, — он провел рукой по своей широкой, нетронутой горе мышц. — Эта половина была месивом шрамов. Я думал, навсегда. Так обычно и бывает, если вообще остаются шрамы. Я не считаю себя самовлюбленным, но я не люблю шрамы. Мне не нравится быть несовершенным. Я узнал, как убрать мои шрамы, когда Жан-Клод начал использовать силу для исцеления своих ран. Он позволил мне взять достаточное количество сил из триумвирата, чтобы вернуть все, как было, — он раскинул руки, демонстрируя всю эту красивую гладкую кожу.

Я знала, что они использовали энергию из нашей силы в качестве инструмента для своего исцеления. Это было одно из серьезных преимуществ вампирских меток, — но даже не догадывалась, что если бы у нас не было достаточно сил, сейчас в комнате находилось бы трое мужчин с серьезными шрамами на всем этом сливочном и загорелом добре, соответственно.