Пульс абсолюта. Начало начал

У человека тоже нет своей собственной природы. Тот феномен, который мы называем его природой, — это всего лишь часто практикуемые поведенческие схемы. Это действия, совершаемые в некоем культурном обрамлении в часто повторяющихся обстоятельствах. Так, человек, родившийся в семье невегетарианцев, ест мясо. Это не его природа, обрекающая его быть таковым. Если бы он был воспитан в доме вегетарианца, он бы привык к вегетарианской пище. Тогда бы его могло тошнить при виде мяса, но это не является свидетельством его добродетельной природы, в такой же степени, как мясная диета не означает злой природы. Характеристики, подобные этим, не являются показателями величия.

Форма действия есть нечто практикуемое, чему мы обучаем людей с самого их младенчества. Если мы правильно понимаем, что такое это обучение, то это не что иное, как подготовка к той роли, которую, как ожидается, человек будет играть в жизни. Наши воспитательные институты являются репетиционными студиями. Они представляют собой студии, где мы готовим себя к ролям наших жизней. Мы обучаем человека играть в определенном стиле в наших семьях, обществе, школе и университетах. Мы подготавливаем одного как индийца, другого — как американца, третьего — как китайца, еще кого-то — как христианина. Когда они таким образом подготовлены и их склад ума становится крепким и устойчивым, все выглядит так, как будто этот склад ума и есть их природа. Нет, все это всего лишь заученные роли, в итоге так прочно зафиксированные в уме человека, что ему даже не приходит в голову, что он просто играет свою роль.

Думали ли вы когда-нибудь о том, к какой религии вы принадлежите? Индуизм, джайнизм, ислам, христианство и другие религии — все это роли, которым вас обучили. Если бы вас не тренировали в них, вы бы о них никогда не думали. Но когда вы говорите: «Я индуист», — вы становитесь деятелем. Тогда вы можете взять в руку меч, чтобы защищать вашу религию. Тогда можно жертвовать жизнями и совершать убийство. Можно искать повода для ссоры с любым, кто говорит, что вы не индуист.

Раньше психологи говорили, что привычка — вторая натура. Таково было мнение психологов прошлого. А вот современные психологи говорят, что натура — первая привычка. По мере тою, как проводится все больше и больше исследований человеческой натуры, психологи все больше убеждаются, что натура есть первая привычка, глубоко сидящая привычка, ставшая столь прочно зафиксированной, что человек забыл о том, что вы играете роль.

Если вы сможете помнить о том, что вы играете роль, не будет больше убийств. Наоборот, вы будете говорить: «Что за безумие? Я играю роль индуиста, а вы играете роль мусульманина, почему из-за этого должна быть какая-то ссора?» Нет, ссоры и драки вспыхивают именно тогда, когда на этот феномен не смотрят как на игру, как на театральное представление. Тогда люди становятся серьезными, они прекращают быть игривыми.

Эрик Берн написал книгу под названием «Игры, в которые играют люди». Он рассматривает не только такие игры, как футбол, хоккей, карты и шахматы, но и игры в индуистов, мусульман и христиан. Это тоже игры, в которые играют люди, иногда с тяжелыми последствиями. Случалось, и игроки в шахматы хватались за мечи, оспаривая победу, поэтому вряд ли стоит сильно удивляться, что люди убивают друг друга из-за религиозных различий.

Кажется, что, когда к играм относятся серьезно, они становятся неотъемлемой частью жизни. И люди крепко держатся за все, к чему их приучили. Во всем мире женщин приучали, что они ниже мужчин, и они поверили в это. Но есть и матриархальные общества, где мужчина приучен, что он ниже женщины. И люди, живущие при таком социальном порядке, цепляются за это убеждение. Есть семьи, где женщина господствует над мужчиной. В этой ситуации интересно то, что в таком случае, когда женщина стоит выше мужчины, женщины стали более умными, чем мужчины. А там. где женщину приучили занимать более низкое положение по отношению к мужчине, мужчины стали более умными.

Мы отливаем людей в формы подобно тому, как наливаем воду с сосуды. Тогда игра держит эго так крепко, что оно не говорит: «Я играю роль». Оно говорит: «Я есть». Тогда быть индуистом не игра: это то, что я есть. А угольная пыль начинает покрывать вас, как только вы говорите: «Я есть». Это можно было бы считать не столь важным, если бы это затрагивало только вас, но человек, испачканный угольной пылью вскоре начинает бросать ее и на других. Угольная пыль с наших рук переходит и на других. Мы сами испачканы и мы пачкаем других. Мы распространяем преобразованные игры в роль, исполняемую деятелем.