ПУЛЬС СВЕТА

Кирилл вышел на крыльцо. Закружил ветерок. Кучи лимонных листьев под липами зашевелились, зашуршали, перекатываясь с места на место. За чёрными стволами лип показались три фигуры, медленно ступающие по жёлтой траве. Фигура пожилой женщины в серо-голубых брюках, вдруг зачерпнула ногой листья. Ворох жёлтых пятнышек временно закрыл всех, и подхваченный ветром понёсся за спинами, кружась в воздухе. Послышался радостный смех женщины.

— Кать, платье надень, — повернулся Кирилл в раскрытую дверь, — иностранцы пожаловали…

— Уже? Кирюш, а я не успела ничего…

— Да не надо Кать, мама их чаем угостила. Они, — усмехнулся он, — на портрет посмотреть хотят, и на тебя…

— На меня? — хохотнула Катька.

— Да… И картину хотят купить… Ты как думаешь, продать? Кать! Ягоды убери со стола, я Тимку поймаю… — шагнул он с крыльца.

Антон между делом показывал руками на усадьбу, коротко рассказав историю, как тут оказалась Катя. Австрийцы с восхищением разглядывали огромную территорию за липами. С той стороны, рдели на солнце багряные шапки рябин. Красные грозди ягод, ещё не склёванные птицами, кистями свисали на узорчатых ветках. И это — меж чернеющих, огромных стволов лип. А вокруг — целое море лимонных листьев. Эльза машинально потянулась за камерой.

Без лишних церемоний Антон быстро познакомил гостей с молодыми хозяевами.

— Зитцен зи, битте! — тут же предложила Катя.

Франц, услышав родную речь из уст молоденькой, шустрой хозяйки, учтиво склонил голову, широко улыбнулся.

Эльза не знала на кого смотреть. На молодого парня, создающего по истине шедевры, или на Катю, ловя её схожесть с портретом. Так и смотрела по очереди, любуясь русской молодой парой, не зная как приступить к разговору. Только улыбалась вкрадчиво и покачивала головой, в знак удовольствия и одобрения увиденного.

— Кать, — прервал Антон паузу, — госпожа Крафт, хочет посмотреть на твой портрет, если можно.

Катя пожала плечами, улыбнулась с усмешкой, закатив глаза на Кирилла. Тот только шевельнул бровями.

— Сейчас, — сказала быстро, и легко побежала в комнату, где находился Никитка.

— Вот! — вышла она сразу, остановилась на секунду, покрутив головой, поставила раму на стол к стене.

Фрау Эльза почти на цыпочках подкралась к портрету, вытянув шею. Набрала в лёгкие воздуха, застыла в одной позе. Сняла маленькие очки в тонкой серебряной оправе, провела по глазам рукой, снова надела очки. Вздохнула шумно, повернула голову назад, как бы проверяя, всем ли видно. Но лицо изменилось чуть. Не буйная радость светилась в глазах, не взрыв восхищения отражала улыбка.

Франц тихо подошёл сзади, заглянул из-за плеча на безмятежную Катину улыбку, небесный, искромётный свет в глазах, разлетевшиеся от ветерка волосы, на прядях которых играло солнце. Маленький букетик голубых цветов отклонился вперёд. Солнечная поляна, обрамлённая сосновыми стволами.

— Франц… — выдавила Эльза не громко, — как поздно я приехала сюда…

— Что ты, не надо… — взял он её за руку.

Эльза всё так же любовалась портретом, только тоска и глубокая ностальгия легла на лицо неподвижной маской. Передохнув печаль, уже спокойно обернулась к Кате, прежняя живая улыбка заиграла на её маленьком лице. Потом она протянула вперёд правую руку, ладонью к картине, подняв вверх пальцы.

— Тепло… Она отдаёт тепло, — сказала тихо не поворачиваясь.

У Кати чуть дрогнуло внутри, вспомнила, как стояла первый раз перед портретом, и будто бы явно почувствовала тепло, исходящее от полотна. Тогда, она хотела взять картину в руки, но не смогла, а только поводила пальцем по резному багету. Катя поняла — она тоже чувствует…

Эльза тихо опустила руку покачала головой и медленно повернулась. Шагнула на встречу к Кириллу. Подошла вплотную, завистливо как-то, оглядела его с ног до головы и сказала:

— Там не краска, там любовь! Тепло! Кирилл! Я понимаю это… Меня дедушка научил, я тоже немножко «белый шаман», — усмехнулась она, — ещё, это талант, это один раз, за сто лет…

— Ну что вы… — дёрнул он плечом, шумно улыбнувшись, отвёл глаза в сторону.

— Кирилл! — подняла она палец вверх, — меня нельзя обмануть! — сказала она не громко, со слабой улыбкой. Несколько секунд длилось молчание.

— Кирилл! Я хочу просить… — нарушила тишину женщина, — продать мне одну всего картину… Я… — Вдруг заволновалась она.

— Хорошо, я согласен! — старался успокоить её Кирилл.

— Франс! — обернулась Эльза, протянув руку.

Франс с готовностью подал сумочку и втянул голову в плечи, как бы сразу уменьшившись в размере. Она быстрым движением открыла сумку, достала бумажник и сходу вытащила три сто долларовые бумажки. Тут же, глядя Кириллу в лицо, протянула ему деньги.

— Кирилл! Я понимаю… Это мало!

— Нет, что вы…

— Кирилл! — смотрела Эльза ему прямо в глаза, это стоит много больше! Это смешно!.. Но… Мы потратили всё!.. А… — затрясла она деньгами, что б он не успел возражать, — один день!.. нельзя получить из Австрии…

— Нет, не нужно!.. — пытался остановить он её.

— Кирилл! — повысила Эльза голос, — послушай! — она собиралась с мыслями.