Пульс за сто

– Кристина… – Геннадий Иванович догнал ее у дверей. – Простите, не знаю вашего отчества. Извините меня. Я весь на нервах. Вам ли не знать – почему?

– Извиняю. Следите за вентиляцией, а то весь дом будет в дыму. Кстати, настоящий Египет есть. Но он открывается не каждому.

Вентиляцию Карпов так и не нашел. По-видимому, она работала автоматически. Зато он нашел кое-что другое – сюжет.

«Настоящий Египет есть».

Геннадий Иванович вспомнил, как отправился в пирамиду Менкаура, самую маленькую из Великих пирамид. И как не смог дойти даже до середины прохода. Какая-то невидимая сила буквально вытолкнула его наружу.

«Он открывается не каждому».

Так и есть. А если кому-то очень хочется его открыть?

Постепенно Карпов забыл про свои черновики, от которых остались лишь ошметки пепла, и вентиляцию. Он впервые забыл даже о том, о чем до сих пор не забывал ни на минуту – о висевшей над ним угрозе смерти. Мыслями Карпов улетел далеко – к сухим ветрам, бросавшим песок на древние камни…

Он вернулся в кабинет, оставив пламя умирать в камине.

Что там говорил Лучинский? Нужен герой. Кто он? Египтянин из нынешних? Ни за что. Он англичанин. Англичанин, чья бабушка была египтянкой. Причем царских кровей. Кто он по профессии? Археолог? Нет. Моряк. Моряк, чей корабль пришел в страну предков. Страну, в которой раньше он не был никогда…

Карпов вывел компьютер из спящего режима и быстро набрал первую фразу:

«Через сутки наша “Катарина” должна была сняться с якоря…»

Глава седьмая

3 июня

14.45

На журнальном столике лежали две рукописи. Опус Лучинского выглядел куда более внушительно. Это немного нервировало Геннадия Ивановича, хотя Сергеев и предупреждал, что размер не имеет значения.

За прошедшие дни никто из посторонних в коттедже так и не появился. По-видимому, переброшенная через забор «посылка» осталась лежать в траве ненайденной. Либо соседи оказались людьми, предпочитающими не искать проблем на свою голову. В кармане пиджака Карпова все еще оставался запасной экземпляр, но повторять опасный эксперимент расхотелось. К тому же Геннадий Иванович не на шутку увлекся египетской историей. В первые два-три дня ему еще трудно было сконцентрироваться на сочинительстве – каждый посторонний звук заставлял насторожиться – попробуй сосредоточиться в таких условиях. Но творческий раж все же взял свое по мере того, как угасала надежда на иной вариант развития событий.

Против ожиданий, писать беллетристику – даже в столь нестандартных условиях – оказалось очень интересно! Черновой вариант рассказа родился довольно быстро, дней за пять. Потом Карпову показалось, что сюжету не хватает жанровых атрибутов. Он спешно нашел в библиотеке книгу по Древнему Египту и «украсил» текст нужными деталями. Теперь Геннадий Иванович жалел об этом, поскольку нарушил правило, подсказанное Лучинским.

«Не думай о жанре. Думай о герое. Сочини историю».

Пока Карпов следовал правилу, история вела его за собой. Стоило ли соваться туда с исправлениями? Имей он немного времени, Геннадий Иванович вернул бы все назад. Но вчера они сообщили Кристине, что рассказы готовы. И теперь Сергеев сидел перед ними.

– Куда я должен отправить рукописи? – спросил он.

Лучинский протянул листок.

– Хорошо. – Сергеев спрятал в кейс лист с адресами и потянулся за рукописями, но в последний момент передумал. – Кстати, любопытно… – Он откинулся на спинку мягкого кожаного кресла и с интересом посмотрел на литераторов. – Вы обменялись между собой мнениями по поводу написанного?

– Нет, – ответил Лучинский. – Геннадий Иванович – любитель причесывать слова до последнего. Так что у нас не было такой возможности.

– Правда? Тогда у меня предложение. Давайте прочтем рассказы вслух.

– Вслух? Зачем? – не понял Карпов.

– Мне интересно услышать ваше взаимное мнение.

– Это очередное обязательное условие?

– Нет. Всего лишь просьба.

– Тогда я предпочту оставить свое мнение при себе.

– Но почему? Разве вы не обсуждаете между собой литературные новинки? Или в сообществе профессионалов трудно рассчитывать на искренний ответ?

– Сейчас и узнаем. – Лучинский взял со стола свою рукопись и, надев очки, начал:

– «Время волков». Бран, Румыния, замок графа Дракулы, наши дни…[7]

15.55

– «Георге, словно не заметив этого, продолжал идти дальше…» – закончил чтение Лучинский.

Аккуратно сложив листы, он спросил Сергеева:

– Что скажете?

– Мое мнение вряд ли представляет интерес. А что скажете вы, Геннадий Иванович? – Сергеев повернулся к Карпову. – Вы бы рекомендовали этот рассказ к печати?

Тому сразу стало неловко.

– Это некорректный вопрос.

– Почему? Разве вы не отвечаете на такие вопросы постоянно? Или вы привыкли делать это заочно, а не тогда, когда автор сидит рядом?

Карпов почувствовал себя задетым.

– Какая разница, где находится автор? Просто я, как вам известно, не считаю себя специалистом в этом жанре.

– В таком случае, выскажите мнение неспециалиста.

– Давайте, режьте правду-матку, – подбодрил Лучинский.

Геннадий Иванович понял, что от него не отстанут.