Пульсация. Книга 1. Марк

Даже со стороны совершенно несведущему наблюдателю было понятно, что Марк не собирался так скоро разжимать своих пальцев, как и вестись на тщедушную попытку киноагента чем-то его пристыдить и уж тем более как-то напугать. Не меняя позы, он спокойно обернулся в сторону абсолютно безмолвной и неподвижной свидетельницы. При этом и взгляд, и само выражение лица мужчины выглядели на удивление спокойными и бесчувственно поверхностными, будто за секунду до этого он не срывался ни в крик и не угрожал Ковальски убийственным потоком ненормативной лексики. Подобные перепады в поведении, как правило, присущи личностям с антисоциальными расстройствами психики или крайне талантливым актёрам-манипуляторам. Пси-садистам, кстати, тоже.

Ещё совсем недавно (буквально только что и вот-вот) он с неподдельным бешенством брызгал слюной в лицо зашуганного им до смерти Адама Ковальски, а теперь его левая бровь цинично изогнулась кверху под густую чёлку смоляных волос. Совершенно пустой взгляд с отсутствующим напрочь интересом прошёлся по всей фигурке сидевшей напротив стола чересчур юной, но на удивление красивой девушки (или скорее даже девочки). Марку явно и без сопутствующих комментариев было понятно, кто она такая и что тут вообще делала. Единственное, чего он мог не знать наверняка, так это того, что девушка прекрасно понимала о чём он говорил на чисто русском языке.

– И что же такого особенного ты так боишься обсуждать при нежелательных для тебя свидетелях? Ты же у нас сама невинность и святая простота. Какие тайны могут быть у непорочных святош? – брюнет снова обернулся к Ковальски, но уже без криков и якобы бесконтрольных срывов взбешенного зверя. – Если бы я хотел с тобой что-то обсудить, я бы так и сделал. Представь, но мне уже банально пое*ать на все твои оправдания и идеально скомпилированную ложь. Ты уже отыграл свою роль от и до, причём на редкость безупречно, впаривая мне все эти месяцы грёбаные сказочки о моих посредственных талантах. Как ты там постоянно меня подъёб*вал? Что мои работы сейчас не актуальны, что я отстал от времени, пишу не о том, чего хочет зритель, пытаюсь продать не ту часть своей души? Только ты забыл учесть одну немаловажную деталь. Да, писатели – люди эмоционально уязвимые и всегда сомневающиеся в своих способностях, но они не настолько тупые, как тебе хотелось бы в это верить. Если у меня к тебе и остались какие-то вопросы, то, скорее, один единственный. Сколько ты ещё собирался засирать мне мозги?

– Марк, клянусь всем, что мне дорого. Ты что-то попутал или кто-то тебя дезинформировал. С чего тебе вдруг меня обвинять в подобных вещах…

– Захлопни своё еб*ло, Ковальски, а то, клянусь всем, что тебе так дорого, я заткну его тебе лично, по самые гланды, чем-то более конкретным и весьма существенным. – в этот раз брюнет не сорвался в крик, но и с применением «ласковой» угрозы не стал выглядеть менее убедительным и до жути пугающим. Он расширил свои и без того большие светло-серые глаза с угольной обводкой из густых и длинных ресниц, впериваясь вскрывающим на раз взглядом ментального убийцы в выпученные глазёнки своей немощной жертвы. Представший и перед Адамом, и перед Элли пугающий образ нарочито сдержанного психопата выглядел теперь каким-то нереально чудовищно прекрасным и до дрожи завораживающим.

Красавец демон, склонившийся над жалким существом раболепного человечка.

Не удивительно, почему Эльвира так и не нашла в себе ни смелости, ни сил вскочить со стула и, не оглядываясь, рвануть на выход в зияющий проём распахнутой настежь двери. Ковальски ей не то что не нравился, а в буквальном смысле вызывал стойкую антипатию с не менее тошнотворной неприязнью. Причём все его потуги при разыгрывании не в меру добродушного и на редкость уступчивого папочки, лишь усиливали изначальные к нему чувства отвращения. Рук он, правда, никогда не распускал, поскольку прекрасно был осведомлён о новом биче современного шовинизма под распространяемым всеми и вся хэштэгом #MeToo*, но это нисколько не умоляло всех его скрываемых от общества мерзостных пристрастий. А представлять себе, как он поздними вечерами в своей холостяцкой квартирке дрочит на фотоснимки молоденьких актрисулек, доверивших его пухлым ручонкам свою будущую кинокарьеру, хотелось в самую последнюю очередь.

Так что на его фоне, Марк выглядел не просто сногсшибательным красавцем, а едва ли не эталоном мужской красоты. И, надо отметить, что его ужасное и крайне вульгарное поведение, так и не сумело вызвать у Элл отталкивающего чувства омерзения. Страх и искренний шок – да, но отнюдь не страстное желание убежать, как можно дальше и больше никогда сюда не возвращаться. А если в подобные ситуации примешивается ещё и любопытство, то это уже всё.