Читаем Пульсация сердца. Трансформация через любовь полностью

Всё, что я создала с большим трудом — обрела и нашла себя через путь страданий. И в моём понимании любовь — это тот самый клей, который скрепляет невозможное! Это сила, которая спасает на краю обрыва! Чувство, ради которого я когда-то в юные годы принесла себя в жертву. Представляешь, всё это можно разрушить легко! Одним невзвешенным словом.

Если уже моё молчание вырывается наружу и становится разрушительной силой. И это просто молчание, которое трансформировалось и стало стихами, освободило меня в поэтическом порыве, стало спасением, а не разрушением!

Он бы хотел, чтоб я так просто заговорила, но как мало он ещё пожил.

И ведь разница не в датах в паспортах — они покажутся странными, потому что я не выгляжу на свой возраст. Различается возраст души и тела.

* * *

Сколько тепла в твоих ладошках!

Столько любви вокруг меня!

Побудь со мной ещё немножко,

не отпускай же никогда.

Не выпускай меня из рук,

останови это мгновенье,

где поцелуй из твоих губ

до невозможности роднее.

Не оставляй одну меня,

запомним эту невесомость,

слияние сердец инь-ян,

сплетенья нежности ладоней.


Май, 2000/Июнь, 2021


Мини-цикл стихов «Скучаю»


1.

Скучаю… Кто бы мог подумать?

Необходимость знаю в том,

о чём теперь душа тоскует

кричит, с умом воюет,

душевный вызывая стон.


Как так возможно? Потеряла

Нить, не познав, не сберегла.

Честь свою рьяно охраняя,

невольно музу предала.


Нить эта — свет души блаженный.

Как потерять её смогла?

Любовь к ней — это наважденье,

в стихотвореньи отраженье,

разумный диалог двух «Я».


24.06.2009


2.

Скучаю… Кто бы мог подумать?

Необходимость знаю в нём.

О нём теперь душа рисует,

Прозрачно-пламенный полёт.


Как так возможно? Не теряя

нить, не познав, уберегла!

Честь свою рьяно охраняя,

чуть было сердце предала.


Нить эта — свет души блаженный.

Как сердцу можно запретить?

Не приказать, и не заставить.

И нет закона «не любить».


21.07.2021


3.

— Я поняла, что тебе скучно.

— Да нет, не скучно, дел полно.

Мне бы прилечь, побыть одной.

Задумалась… скучать и скучно —

ведь это не совсем одно.


Скучать — то нежно предаваться

воспоминаниям без тоски,

на расстояньи улыбаться,

не быть одной, и не прощаться,

всем километрам вопреки.


А я ведь верить перестала,

что так со мною может быть.

Ведь о таком и не мечтала.

Запомню трепет… каждый миг,

И это счастье, что готова

я с лёгким сердцем отпустить.


21.07.2021


Я пыталась понять, что же чувствовала…

Моё восприятие менялось. То, что я думала вчера, было правдой на вчерашний день. Сегодня уже другая правда, другие чувства. Странные такие ощущения. Новые. И так каждый новый день. Поразмыслив, я поняла, что испытала чувство утраты.

На психологическом форуме я прочитала, что пациент делился ощущением, что у него была не одна мама, а три. Сначала я удивилась, это как? Потом поняла, что он два раза испытывал чувство утраты и каким-то образом в своём сознании хоронил живую мать. Жутко хотелось задать ему вопрос или поделиться чувствами, которые кипели во мне, но прямой возможности не было. Как вы похоронили живого человека? Как возможно ощутить чувство утраты к живому человеку? Ведь это ваша мама!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература