Пульсирующие красные шары. Часть 1. «ДО»

"Пеликан" ("Белый Пеликан", если точнее) – это наша главная городская достопримечательность. Гостиничный комплекс со своим рестораном, бассейном, кинотеатром и даже концертным залом, эдакий оазис посреди новостроек. Здесь обычно проходили самые популярные мероприятия, самые крутые свадьбы и банкеты, в ресторане собирались на званые ужины "сливки" городского общества, а в отель заселялись заезжие селебретис и "прочие официальные лица". Владельцем всей этой красоты был Ильдар Дагбекович Зарипов, отцовский приятель со времён юности. Когда-то они начали свою карьеру, гоняя на раздолбанном двухсотом "Мерине", купленном вскладчину на несколько человек, с которыми, по выражению отца, "мутили бизнес". Вообще папа не очень любил вспоминать о "лихих девяностых", потому что многих хороших знакомых тогда потерял. Кто-то погиб от пули или ножа, кто-то спился и утратил человеческий облик. Но были и такие, кому удалось не только выстоять в бурю, но ещё и неплохо на "буре" подняться, вот как раз среди них были мой отец и Ильдар Дагбекович.

Дядя Ильдар был невысоким, плотненьким, лысоватым человечком, и по внешнему виду фиг бы кто определил в нём бойцовую хватку крутого бизнесмена. Так же сложно было угадать и его возраст – сколько себя помню, он всегда находился "в одной поре", лишь с годами черные остатки волос на голове превратились в седые.

Честно признаться, в детстве я не особо жаловала папиного друга. Наверное, за его манеру пыхтеть ртом и одновременно прихрюкивать носом, будто у него никогда не прекращался насморк. А ещё он постоянно потел и его рубашки подмышками всегда были мокрыми. Приходя к нам домой, он все время норовил сгрести меня в охапку и усадить на свое плотное, похожее на диванный валик, колено, при этом, не прекращая ни на миг потеть, пыхтеть и шмыгать, чем просто сводил с ума. Так что ничего удивительного не было в том, что я использовала любой удачный момент, чтобы поскорее удрать из нежных дядюшкиных объятий.

А вот дядя Ильдар напротив, очень меня любил, не смотря на колючки, ведь я напоминала ему о дочери. Когда-то у них с тётей Зилей была маленькая девочка, которая умерла в возрасте нескольких месяцев, и я ни разу её не видела. Из детей у Зариповых остался только сын Алик, старше меня на два года, и совершеннейший, на мой взгляд, придурок. С Аликом мы друг друга не переваривали обоюдно и искренне, чем сильно расстраивали его отца, поскольку в глубине души дядя Ильдар не терял надежду в один прекрасный момент стать с папой не только друзьями, но и родственниками. Но, увы. Этому его желанию не могла посодействовать никакая Золотая Рыбка.

Зато я до сих пор хранила красную лаковую сумочку всю в стразах, на длинной золотистой цепочке вместо ремня, которую дядя Ильдар подарил мне на шестилетие. Ничего подобного я совершенно не ждала, и вообще в нашей семье в то время было принято дарить что-нибудь практичное – куртку там, ботинки, лыжные штаны "на вырост". Особенно младшенькой, на которой всё "горело". И тут, о господи! Дядя Ильдар подошел, повесил подарок мне на шею, и сказал: "Ты красивая девочка, помни об этом всегда. А того, кто назовёт тебя пацанкой, сразу бей в ухо!".

Я вдохнула воздух, и забыла выдохнуть, так и замерла на месте с открытым ртом – маленькая, глазастая пигалица с дурацким белым бантом на голове. Бант бесил жутко, больше всего хотелось содрать его и зашвырнуть под шкаф, но мама очень просила хотя бы один вечер "побыть девочкой". От восторгая не смогла в ответ даже выдавить из себя "спасибо", только кивнула. Совет "бей в ухо" был в моём случае как нельзя более актуален, ибо мальчишек во дворе я дубасила самозабвенно, да и вообще повадки и поведение новоиспечённой именинницы, что называется, оставляли желать лучшего. Но дяде Ильдару с его подарком удалось совершить невозможное – в тот день мне захотелось стать не просто девочкой, а самой настоящей Принцессой. Пока мама собирала праздничный ужин, я сидела, забившись в угол между диваном и креслом, и едва дыша, любовалась на своё сокровище. Положив сумку на колени, я осторожно гладила блестящий лакированный бок и вдыхала её невообразимый аромат: смесь запаха кожи, клея, дорогих духов и чего-то ещё, чему я, шестилетка, не могла подобрать названия, лишь какими-то внутренностями ощущала, что именно так пахнет богатство. Позже случайно выяснилось, что я не ошиблась, сумка действительно была брендовой и стоила баснословных денег. Досталась она дяде Ильдару, что называется "за долги", дядя собирался порадовать жену, но тётя Зиля, всегда гордившаяся тем, что "вышла в люди" из семьи сантехника и прачки, недовольно скривила рот: "И на черта она мне? Баловство одно. Да у меня карман больше, чем эта писюлька, в неё даже кошелек не поместится!".