Пульсирующие красные шары. Часть 1. «ДО»

– Дебилизм – не дебилизм, – ответил Макс. – Но таковы правила. Понимаете, пра-ви-ла. Не мы их придумали, и не нам отменять. Да чего ты боишься, Тимофей? Никто ж не заставляет тебя по-настоящему петь. Тебе вообще не нужно будет делать ровным счетом ни-че-го. Ты просто будешь числиться солистом… на бумаге.

– Точно, – поддакнул Роман. – На бумаге. Увековечишь своё имя, так сказать, эмм… в анналах, для следующих поколений амадеусовцев.

И все посмотрели на него с уважением. Ну да, хорошо сказал. Даже я оценила.

– Ромк, да ты философ прям. Этот, как его… Диоген, – выразил общее восхищение Макс Ломов.

Позже я узнала, что в группе его называли Младший Макс, или просто ЭмЭм.

– Диоген жил в бочке, – с сомнением отозвался Зуев. – Не уверен, что мне это подходит, мелкий. Вообще-то я собирался жениться и брать ипотеку. И, кстати, моя будущая жена уже звонила и спрашивала, во сколько сегодня я соизволю притащить к ней свою задницу, поэтому, друзья, предлагаю ускориться с решением некоторых организационных моментов. Миронов, хватит ломаться, соглашайся, давай. Выручай свою даму сердца. Хотя на самом деле, открою тайну, мне без разницы, кто это будет, лишь бы парень. Вы же поняли мою мысль, да, ребятки? Нам в группу нужен мальчик, чтобы вписать его имя в дополнение к уставу, и только. Так-то я не знаю, Арин, может Саня согласится? Он же учился в нашей школе.

Я слушала весь этот словесный поток и неохотно выползала из страны своих грёз, где мы с Тимбой целовались под луной, по-настоящему, как взрослые, а не как в третьем классе на террасе у Тимбиной бабушки. Зуев, кажется, решил сегодня меня добить.

– Саня? Мой Саня? Ты чё, Зуев, ты в своём уме, вообще? Тебе сказать, куда он нас всех здесь пошлёт?

Рома хмыкнул.

– Догадываюсь. Поэтому и не предложил его кандидатуру сразу, заметь. Однако ребята, надо что-то решать, и чем быстрее, тем лучше.

– Тимба, ну… – я умоляюще развела руками. Бесполезно было с ними спорить, это очевидно, да и есть уже хотелось. – Спасай. Кто, если не ты?

Тимба посмотрел на меня взглядом, преисполненным вселенской скорби, и вздохнул. На самом деле мой друг начал заниматься музыкой гораздо раньше, чем кто-либо из прочих, здесь собравшись, но у него была классическая глоссофобия (ещё одно из его любимых заумных словечек). И потому в свои неполные шестнадцать, он играл на рояле, как бог, но при этом даже на отчетных концертах в музыкалке, сидя за инструментом в профиль к залу, умудрялся словить паническую атаку, чего уж говорить о том, чтобы общаться с публикой "глаза в глаза". Всё это я прекрасно знала и, разумеется, ни за что не подвергла бы дорогого и любимого Тимбу такому стрессу. О чем он в свою очередь тоже прекрасно знал, так что беспокоиться было не о чем. Ведь знал, да, Тимба?

Тимба снова вздохнул, будто прочитал мои мысли. И знаете, я не сомневалась, что зачастую именно так оно и было.

– Ну ладно, – сказал он и растерянно огляделся по сторонам. – Раз другого выхода действительно нет…

Я, уже не стесняясь парней, кинулась к нему на шею.

– Тимба! Ты самый лучший в мир друг! Я тебя обожаю!

Тимба смущенно улыбался, но, конечно, ему было приятно. Да что там – он чуть не мурчал от удовольствия. Ломов и Дэн кидали завистливые взгляды, наверняка недоумевая, за какие заслуги этому хлюпику привалило столько счастья.

– Друг, – заржал Зуев. – Ну-ну. Ладно, ладно, я ниче не видел. Иди сюда, друг.

– Договор будем подписывать кровью? – подозрительно спросил Тимба.

– Как хочешь, – великодушно позволил Роман. – Но можно и без фанатизма, шариковая ручка тоже вполне подойдёт. Только имя своё продиктуй мне правильно, а то так и останешься Тимбой в летописях.

Зуев подмигнул мне и полез в сейф, вделанный в стену. Ключи от этого сейфа были утеряны давным-давно, впрочем, ничего ценного там всё равно не хранилось. Включая Устав группы, который на три весёлых буквы никому не сдался.

– Контракт с дьяволом, – шепнул Тимба, задумчиво глядя на торчащую из сейфа заднюю часть Романа, и вздохнул в третий раз. Я подумала, не обидеться ли мне, но решила, что не стоит. В конце концов, я добилась, чего хотела, а дьявол всё равно не выпрыгнул из сейфа (во всяком случае, не в тот вечер точно). Всё закончилось благополучно, и мой друг Тимофей Миронов (Тимба для своих) был официально вписан в анналы обычной шариковой ручкой за семь рублей, а я заняла место у микрофона. Чистая формальность, о которой никто впоследствии ни разу не пожалел. Через год, когда маленький школьный ансамбль стали буквально рвать на части желающие послушать нашу музыку, Роман Зуев, наконец, признал, что им со мной невероятно повезло. А почему солисткой мальчуковой группы внезапно стала девчонка, никому так и не пришло в голову поинтересоваться. Всему на свете приходит своё время, надо – значит надо.