Пункт назначения 1990. Шаман

— Олег? — Казалось, что Вика меня ждала.

— Я, зайду?

— Да-да, конечно заходи.

Девчонка сидела на постели, укутавшись до подбородка одеялом. Вид у нее был заспанный. Я просочился в дверь, встал на пороге.

— Ты чего? — Говорила Вика громким шепотом.

— За книгой.

Я указал на подоконник, и гримуар восторженно разразился искрами, превратился в бенгальский огонь, точно только и мечтал, когда я за ним приду.

— Ночью? — в голосе девчонки прозвучало удивление. — Зачем?

Я нервно дернул плечом. Что тут скажешь?

— Не знаю. Бабушке своей скажи спасибо, — пробурчал я, — ждет она меня.

— А-а-а, — Вика совершенно не удивилась.

Выпростала из-под одеяла босые ступни, принялась наощупь шарить по полу, разыскивая тапочки.

— Я с тобой.

Пришлось ее остановить.

— Спи, я сам справлюсь.

Она на удивление быстро согласилась. Не стала спорить, не стала настаивать. Скинула обувку, опять залезла на постель целиком, сладко зевнула.

— Как знаешь.

Зевок оказался заразительным, мой организм со смаком отразил его. Я прикрыл рот ладонью и двинулся к окну. Там не успел толком протянуть руку, как книга взлетела над подоконником, сама вплыла в пальцы.

Я прижал ее к себе и вышел прочь, размышляя, показалось или нет? Разве могут книги левитировать? Мне всегда думалось, что нет. А тут, поди-ка разберись. Дверь в Викину комнату я закрывать не стал, чтобы потом не будить девчонку стуком.

В сенях было темно, хоть глаз коли. Если бы не наследие бабы Дуси, я бы с легкостью мог сломать себе шею. Не сломал. Не упал. Не споткнулся. Благо гримуар щедро осыпал половицы водопадом зеленых искр.

С этой иллюминацией я, под дружный богатырский храп, прокрался вдоль собственной спальни и выбрался на крыльцо. Там уселся прямо на ступенях и положил книгу себе на колени.

— Ну, — сказал я вслух, обращаясь непонятно к кому, — и что мне здесь читать?

Словно ниоткуда налетел ветер. Пахло от него домашним очагом и сухими травами. Пахло золотыми шарами, дымом и парным молоком. Он взъерошил мне волосы, огладил по плечам, дружески похлопал мягкими лапами по спине, перелистнул страницы и спрятался в никуда.

— Все? — Спросил я, но ответа не дождался.

Не больно-то и надо. Я поелозил по ступеньке, устраиваясь удобнее, коснулся пальцами старинных страниц и уставился на абсолютно незнакомые знаки. Черти что! На пергаменте было начертано нечто среднее между клинописью и иероглифами. Правда, я ни одного, ни другого не знал. Посмотрел и так, и эдак, заглянул на страницу с другой стороны. Лучше не стало.

— Это что, шутка? — Во мне опять ожило раздражение. — Из-за этого вы не дали мне спать?

Я уже хотел захлопнуть упрямый гримуар, послать все ко всем чертям и отправиться баиньки, как вдруг…

Искры изменили цвет — с ядовито-зеленых стали нежными, золотистыми. У меня невольно отвисла челюсть. Нет, знаки не изменили своих очертаний, да это и не было больше нужно. Я понял, о чем говорила Вика. А еще понял, что там написано.

* * *

Изучение ритуала не заняло у меня много времени. Прочитанное накрепко отпечатывалось в мозгу. Откуда-то пришло осознание, что я не смогу забыть этот текст, даже если сильно этого захочу. Древние слова останутся со мной навсегда. Пройдут со мной сквозь годы и вместе со мной покинут этот мир.

Это было удивительно. Это было чудесно. Словно открылся третий глаз. Мир вокруг предстал совсем иным. Он был напоен неведомой силой.

Не знаю, как долго я сидел и пялился на страницы, только в голове опять возникло:

— Время! Поспеши. Рассвет скоро.

— Да-да, — послушно прошептал я.

Поднялся на ноги, споткнулся о ступень, отбил палец и, чертыхаясь сквозь зубы захромал в дом.

— Книгу куда?

Я вдруг понял, что все это время разговариваю с собой вслух, как натуральный псих, и нервно хохотнул.

Баба Дуся моего веселья не поддержала. Строго ответила:

— Положи на место.

Я прошел мимо своей двери, просочился к Вике, тихонько вернул гримуар на подоконник. Искры, едва я оторвал от обложки пальцы, исчезли, растаяли без следа.

Вика спала. Не притворялась, нет, ровно сопела, как может только спящий человек. На цыпочках я пробрался вдоль ее кровати и метнулся к себе.

Ребята были настоящими виртуозами храпа. Я даже и не подозревал что можно так слаженно, на два голоса, выводить рулады. Оно и к лучшему. Меня они точно не услышат.

Последние слова я опять сказал вслух.

— Не болтай, — осекла меня старуха. — Ложись.

Я нырнул под одеяло, отвернулся к стене, едва коснулся щекой подушки, как сразу провалился в сон. Если это, конечно, можно было назвать сном.

Глава 16

Кот на печи сидел, обернув лапы пушистым хвостом. Вид у него был безразличный, меня он не видел в упор. На полу, возле самой печки стояло полупустое блюдце молока. Бабы Дуси видно не было.

Я сам прошел к окну и уселся на тот же стул, на каком сидел в прошлый раз. Подумалось, что было бы интересно подглядеть, как они тут живут, когда нет гостей? Откуда берется молоко? Куда уходит старуха? Или без меня их тоже нет? Вдруг это я возвращаю их к жизни?