Пурга

– Александрыч! Да не мог я! Вот те крест! – перекрестился рецидивист, увидев знакомое лицо. – Для меня женщина – святое! Без женщин мне жизни нет на свете! Нет! И как мокрушник я себя никогда не позиционировал!

Здесь Забава не лукавил – сумочки он резал исключительно у баб. Да и на мокруху не пошел бы в силу человеколюбия. Даже сильно под стаканом. Ну, в крайнем случае просто бы пырнул, но горло хладнокровно, как овце, резать не стал бы.

– Ты разберись, Александрыч. И скажи своему шнырю, чтоб по пальцам не бил. Пусть лучше по почкам. Пальцы – мой хлеб.

Никифоров разобрался. Установил личность убитой, поговорил с родственниками и знакомыми. Местная фотомодель, вышедшая в тираж и промышлявшая, по слухам, «клофелиновым» бизнесом. То есть, говоря строгим юридическим языком, воровка на доверии. Тусовалась с каким-то кавказцем, но на днях публично дала ему по небритой морде за то, что тот оскорбил ее непечатным словом.

Кавказца задержали в тот же день. На рынке, где он торговал анашой под видом лечебной амброзии. Нашли футболку со следами крови. Восточный гость все отрицал, но его проверили на детекторе лжи, собранном местными Кулибиными из веревочной петли и палки. После этого все встало на свои места. Джигит решил отомстить за обиду, проследил за бывшей подругой, засек, как та пришла в гости к Забаве. Подсчитал, когда хозяин отключится под действием клофелинового коктейля, пробрался в квартиру и полоснул подруге по горлу кинжалом, когда та шарила по шкафам в поисках сокровищ. Чтобы подлая тварь не смогла ответить на вопросы Аллаха и попала в ад. Обычай такой на Востоке. Потом уложил труп модели на тахту рядом с храпевшим, ничего не подозревавшим Забавой, сунул ему в руку кинжал и спокойно отвалил в свой рыночный вагончик. А утром анонимно позвонил в милицию, изменив до неузнаваемости голосок.

– Где ты эту шалаву подцепил? – поинтересовался Никифоров у Забавы, когда тот вышел из следственного изолятора на свежий воздух.

– Кабы я помнил, Александрыч?! Сидел в распивочной, глотал пивко. А дальше – как отрубило.

– В следующий раз, прежде чем привести бабу домой, обыщи ее. Тебе труда не составит, а душа будет на месте.

– Спасибо, Александрыч… Ты в евро возьмешь или в рублях можно?

– Не понял…

– Ну что ты, как коммунист? Адвокат бы за подобную отмазу червонец косарей, не моргнув бы, стряс.

– А, ты об этом… А у тебя есть?

– Кредит возьму… За год отработаю…

– Не надо… Обойдусь… Ты вот что, красавец… В моем районе кошельки не резать, понял? Поймаю – посажу безо всяких адвокатов. Если что, лично улики подброшу.

– Евгений Александович, да я ж разве режу?! Да еще на родной земле?! Что ж я, совсем без понятий?

И вор еще раз перекрестился, словно добрый христианин перед иконой.

Но, надо сказать, больше на территории округа Забава не грешил, он, по оперативным слухам, теперь «щипал» на вокзале, договорившись о месте с тамошней братвой. И даже пару раз помог Никифорову совершенно секретной информацией.

Подполковник прошел на кухню, присел на табурет.

– Постарел ты, Евгений Александрович… Лысина, живот. Эх… Давно ль возле общаги хабарики собирал?

– Ты, Забава, тоже не комсомолец.

– Да, время – не кошелек – из кармана не вытащишь. А я бы пяток годков стырил. И с тобой поделился бы, ха-ха…

– Время можно украсть только у себя самого.

– Справедливые слова. Что за печаль привела ко мне в разгар рабочего дня?

– Хм… Тут у нас пионер один завелся… В парке.

– А-а-а… Ванильный маньяк? В курсе.

– Откуда?

– Социальные сети, личные связи, телевизор… Чай, не в пустыне живем. Высокие технологии… – Старый карманник покрутил на пальце выкидную флешку на цепочке.

– И что думаешь?

– Не знаю, Александрыч. Это не бродяга, не блатной. За блатного я бы знал. Новобранец… Братва нервничает, как бы ваши под это дело беспредел не задумали. Кое-кто чемоданы в Пицунду пакует – переждать.

– Не волнуйся, не задумаем… Сигаретой угостишь?

– Положительные герои не курят. Запретили.

– Да какой я положительный? Положительные нынче только в телевизоре. Да в «Единой России».

Они закурили, потрепались о погоде, болячках и событиях культурной жизни.

– Прикинь, Александрыч, я на вокзале чемоданчик подобрал – обронил кто-то. Хотел хозяину вернуть, да не нашел. Там барахлишко тряпичное и коробка с дисками. Сериал. «Остаться в живых», слышал, может? Я посмотрел пару серий и подсел на эту заразу! Чушь собачья, но интересно. Аж самому захотелось на какой-нибудь остров забуриться! Доктору Джеку подражать начал. Прям как на иглу сел. Не знаю, что и делать.

– Не смотри сериал «Декстер»… Ты, стало быть, еще на вокзале?

– Ну мы ж с тобой договорились… А место там не хуже…

О пистолете Забава не заикнулся, значит, информация в народ еще не просочилась.

Вернувшись в отдел, подполковник созвал экстренное совещание, на котором зачитал приказ о введении усиленного режима службы и поголовной дактилоскопии. Народ пороптал, но открыто никто не возмутился. Ничего не поделать – террористам помогают все, даже менты. Время лихое. Это вам не потешные девяностые…

Вечером того же дня о проделанной работе доложил Китаев.