Пурга

– У вас шуба за пять тысяч, машина. А вы поехали на маршрутке. Неужели не было денег на такси?

– У меня просто не оказалось налички, а карточку ни один таксист не возьмет. Бежать же к банкомату не хотелось.

– Так, может, вас кто-нибудь провожал?

Китаев искал любую зацепку, чтобы уличить даму во лжи и доказать, что историю с нападением она придумала в каких-нибудь шкурных интересах. Например, была у любовника, но вернулась жена, пришлось бежать, оставив верхнюю одежду. А потом обставиться перед мужем, сочинив страшилку про маньяка… Такое уже случалось… Да и сегодняшняя история сильно попахивает дешевой беллетристикой. Голый мужик в парке в половине двенадцатого ночи… Ладно бы еще летом. А на морозе? Маньяки, конечно, люди больные, но не до такой же степени.

– К чему вы клоните?

– Вы замужем?

– Нет… И не собираюсь… Причем здесь мое семейное положение?!

– Просто вы могли бы позвонить мужу, или кто там у вас, сообщить, где находитесь. Он наверняка волнуется. – Вадик немного расстроился – перспективная версия рассыпалась, не успев сформироваться.

– Я лучше позвоню в прокуратуру! Чтоб они вас поторопили. И вы ловили бы ублюдка, а не пытались доказать, что я все это придумала!

Потерпевшая, видимо, разбиралась не только в литературе и алкоголе, но и в особенностях отечественной правоохранительной системы.

Ответить достойно Китаев не успел – за окном раздался грохот вернувшегося с заявки милицейского «козлика», который после нового года будет переименован в благородный «джип». Улучшатся ли его ходовые качества – неизвестно, но рейтинг в глазах общественности поднимется наверняка.

– Хорошо, сидите здесь. Я в парк… Да, шуба какого цвета?

– Рыжая. Если эта сволочь не успела ее перекрасить.

Глава третья

Михаил Геннадьевич Шурупов, с ударением на первое «у», хранитель-директор Великобельского краеведческого музея медленно замерзал в ночном лесопарке, словно яблоко на снегу. Закалки его хватило на первые двадцать минут, но потом конечности стали подозрительно белеть. Говорят, при обморожениях существует точка невозврата, после которой возможен только один способ лечения – ампутация. И эта точка неумолимо приближалась. Если ноги в ботинках еще сопротивлялись, то пальцы рук вот-вот капитулируют. Народные способы – разотри руки снежком – лишь усугубили положение. Видимо, народ, сочинивший подобные рецепты, отличался патологическим садизмом. Подыхаешь сам – помоги другому.

Он попытался делать физические упражнения, но они тоже не помогали, ведь теплу не за что зацепиться, кроме жидкого волосяного покрова на груди и в некоторых других местах. И после упражнений становилось еще холоднее.

Старая истина – люди тонут не потому, что нет сил, а потому, что у них начинается паника. Наверно, это относится не только к воде. Но как не запаниковать, когда ты неотвратимо превращаешься в ледяную статую, и, если через считанные минуты не придет подмога, отогреть тебя смогут только в крематории? И можно сколько угодно уговаривать себя – все будет хорошо, сейчас придут люди, надо продержаться еще немного, но… Ни аффирмации, ни животворящий крест в данной обстановке не работали. Не уговоришь, ибо в душе прекрасно понимаешь, что никто не придет, не прилетит и даже не вспомнит…

Михаил Геннадьевич себя не уговаривал, но и панике пока не поддавался. Выставил вперед руки, словно зомби из компьютерной стрелялки, и пошел вперед, куда глаза не глядят. Он будет идти, пока хватит сил. А думать о хорошем – например, розовом фламинго в лучах заката. О том, что многие люди живут и без ног-рук. Главное, сохранить голову.

Можно пофилософствовать, дабы отвлечься. Снежинка – это высшее проявление упорядоченности, а пурга – высшее воплощение хаоса. Так и люди: один человек – венец творений божьих, а коллектив – сплошной бардак. Одним словом, общество – та же пурга.

Философии хватило метров на десять. Он закричал – в надежде, что его услышит случайный прохожий, работающий в МЧС, но только мрачное эхо было ответом.

«Ха-ха-ха…»

Лишь бы мужики выбрались… Они-то ни в чем не виноваты…

…Потом они, конечно, все узнают… И возможно, поймут… Сейчас же он не рискнул сказать им правду. Они бы сильно огорчились.

Правда заключалась в том, что водитель, их подвозивший, скрылся не случайно. Вряд ли бы кто рискнул удрать с вещами, когда его предупредили, что запомнили номера. А этот уехал, поскольку номера были картонными. И стали они таковыми по просьбе Михаила Геннадьевича Шурупова, решившего в тот вечер устроить друзьям представление под условным названием «Уныние – смертный грех».

Ибо друзьям просто необходимо подобное представление. Какие-то они чересчур удрученные в последнее время. Одни жалобы, никакого позитива. Будто на каторге.

Да как можно всерьез страдать из-за каких-то пропавших пистолетов или бросивших тебя женщин, если выпала удача просто появиться на божий свет. Даже если он не божий, а основан на чисто материальных законах. Все равно!