Пурга над 'карточным домиком'

- Ребята! - завопил он что было сил. - Скорее! Здесь трактор! Я чуть не врезался.

Но нет - на трактор это было мало похоже.

Скорее - на танк. Только без башни и без пушки.

Остальные бросились вперед так, будто спешили на поезд, который мог вот-вот уйти.

- Вездеход! Ясное дело, это вездеход, - прокричал подоспевший Димон.

Он сбросил с плеча буксирную веревку, отстегнул лыжи и взобрался на левую гусеницу. Луч фонарика скользнул по заснеженным стеклам кабины, лязгнула железная дверца.

Трое внизу ждали, затаив дыхание.

Потом светлое пятно появилось снова и до них донесся упавший голос Димона:

- Никого... Пусто.

Тут же ветер, будто набрав новые силы, завыл еще сильнее, еще гуще наполнился снегом и понес его засыпать, сглаживать, топить цепочку оставленных ими следов.

4

- Но не мог же он сам! Сам заехать сюда.

- Почему не мог? А если он с телеводителем? Управляется по радио, очень просто. Телекамера показывает, что впереди, перед фарами, оператор сидит себе за сто километров у пульта и управляет. Как луноход - видала?

- А где же у него телекамера? Или этот - телеводитель? Ну где?

- Не знаю. Может, вот здесь?

- Не-е, это ящик для инструментов.

- Лавруша, попробуй все же - нажми какую-нибудь педаль.

- Ты что?

- Мотороллер же ты умеешь водить.

- Сравнил тоже.

- Вездеход, конечно, труднее, зато правил никаких не нужно. Развернулся бы и пошел-поехал.

- Говорят тебе - мотор не завести. Зажигание - вот оно, а ключа нет.

- Да, хорошо бы на таком въехать в деревню. Шикарно.

- Перестаньте. Если все начнут разъезжать на оставленных вездеходах, знаете, что получится?

Киля вдруг засопел, потянулся вниз, просунул руку между сиденьем и дверцей и поднял с пола какой-то предмет. В луче фонаря мелькнули крупно напечатанные цифры: 1877.

- Что ты мне тычешь? - спросил Димон.- Сигарет не видел? Обыкновенная пачка "Шипки".

- А ты? - Лавруша протянул к пачке руку. - Ты видел когда-нибудь курящего телеводителя?

Ребята затихли.

Вой ветра за окнами кабины из монотонного сделался зловещим. Неясное предчувствие беды повисло в воздухе.

- Может, он где-нибудь недалеко, - тихо сказала Стеша. - Никакой не "теле", а настоящий - живой. Может, лежит сейчас в снегу и замерзает.

- Если недалеко - почему же он тогда не вернулся? Включил бы мотор, отопление и согрелся.

- Мало ли что могло случиться. Провалился в яму. Ногу подвернул, как Киля. Придавило упавшим деревом. Я не знаю, но может быть...

- Что?

- Может, все-таки пойти поискать?

Никто ей не ответил.

Вылезать снова наружу - об этом и думать не хотелось. Кабина тоже успела промерзнуть, но в ней хоть не дуло. Одно из стекол ослабло под снежным напором и теперь отзывалось на каждый новый удар жалобным дребезжанием.

Димон наконец не выдержал - вздохнул и полез к выходу.

- Только не отходи далеко. - Стеша придержала его за полушубок. - Покричи немного и сразу возвращайся.

Казалось, она сама уже была не рада, что завела разговор про поиски.

- Ладно, - отмахнулся Димон. - Держи вот спички. Будешь зажигать их по одной. Вместо маяка.

Снежный бурун ворвался в приоткрывшуюся дверцу. Заслонившись локтем, Димон нырнул в него, как в воду, и исчез. Два раза до них слабо донесся его голос, мелькнул луч фонаря, потом все пропало.

Стеша чиркнула спичкой. Огонек осветил приборы, зажмурившегося Килю, цветную картинку, наклеенную рядом со спидометром, - бегун с факелом в руке. Спичка горела, постепенно выгибая из пламени головку на черной шее, и Стеша держала ее, сколько хватило сил терпеть. Будто ее обожженный палец мог кому-то помочь.

- Киля, ты чего? - тихо спросил Лавруша.

- Чего?

- Сопишь как-то жалобно. Нога болит?

- Не.

- А что тогда?

- Мать жалко. Извелась, поди.

- А моя, думаешь, нет? Твоя-то смелая, виду не покажет. А моя небось молиться уже начала. Если я заболею, или что, она сразу - бух рядом с бабкой на колени. И крестятся, и бормочут, и лбом в пол стучат. Ужас...

Стеша успела сжечь полкоробка, прежде чем они услышали лязг дверной ручки и облепленный снегом Димон ввалился в кабину.

- Ребята... там... внизу... - голос его дрожал от еле сдерживаемого ликования. - Только, чур, спокойно... На пол не падать... Сознания не терять...

- Ну, что?

- Говори!

- Водителя нашел?

- Нет!

- Дорога? Шоссе?

- Да не томи!..

- Там... - Димон для пущего эффекта сделал торжественную паузу, потом вдруг надвинул Киле и Лавруше козырьки шапок на глаза и заорал во все горло: Там дом! Слышите - до-о-о-ом! Настоящий! Трехэтажный! И окна!.. Светятся!..

Их будто подбросило.

Давясь в дверях и тузя друг друга, они посыпались вниз, подхватили валявшиеся лыжи и палки и поперлись вслед за Димоном напрямик через снежную целину. Даже Киля забыл про боль в ноге и отталкивал протянутые руки - сам, сам! Ни жуткий вой, ни чернота, ни ветер, хлещущий по лицу, как прутья, не казались больше страшными, раз поблизости была такая великая, такая прекрасная, такая обычно не замечаемая вещь - ДОМ! Человеческое жилье!