Пуритане

Проговорив это и приказав двум десяткам отважных драгун следовать неотступно за ним, он ринулся в такую отчаянную и неожиданную атаку, что смял передних бойцов пресвитерианского войска и отбросил их на некоторое расстояние. В горячке атаки Клеверхауз увидел Белфура Берли и, желая внести смятение в ряды неприятеля, обрушил на его голову удар такой сокрушительной силы, что перерубил каску и свалил его с лошади. Берли грохнулся наземь; он был оглушен, но не ранен. Впоследствии немало толковали о том, каким образом человека такой поразительной силы, как Белфур, мог свалить удар столь хрупкого, судя по внешности, Клеверхауза; простой народ, разумеется, склонен был усматривать в этом вмешательство сверхъестественных сил, относя на их счет мощь, которую непреклонный дух иногда придает даже относительно слабой руке. Во время этой последней атаки Клеверхауз, однако, слишком глубоко врезался в гущу повстанцев, и они окружили его со всех сторон.

Лорд Эвендел заметил опасность, угрожавшую его командиру, — в этот момент его отряд сдерживал натиск врага, тогда как Аллан со своими людьми отходил вверх по склону. Пренебрегая приказанием Клеверхауза, согласно которому он не должен был оказывать ему помощь, Эвендел велел своим людям броситься вниз на выручку полковника. Несколько человек последовали за ним, большинство в нерешительности осталось на месте, многие ускакали подальше. С теми, кто подчинился его приказу, Эвендел и спас Клеверхауза. Его помощь подоспела в самую решительную минуту; один из мятежных крестьян ударом косы сильно ранил коня Клеверхауза и готовился повторить удар, когда лорд Эвендел зарубил его насмерть. Выбравшись из рукопашной схватки, они смогли наконец осмотреться и уяснить себе положение. Солдаты Аллана скрылись за гребнем возвышенности; даже авторитет этого офицера не смог удержать их от бегства. Отряд Эвендела также рассыпался и метался в полном смятении и беспорядке по склону холма.

— Что же нам делать, полковник? — спросил лорд Эвендел.

— Мы, кажется, последние, оставшиеся на поле сражения, — сказал Клеверхауз, — а если люди дрались, пока могли, то нет никакого позора искать спасения в бегстве. Если двадцати приходится биться с целою тысячей, то и самому Гектору было бы не зазорно сказать: «Пусть дьявол забирает себе отставшего! » Спасайтесь, ребята, а потом как можно быстрее соберитесь все вместе. Едем и мы, милорд; ради этого надо поторопиться и нам.

Сказав это, он пришпорил своего раненого коня, и благородное животное, как бы понимая, что жизнь всадника зависит от усилий, какие оно приложит, стрелой понеслось вперед, словно не чувствовало никакой боли и потеря крови совсем не сказалась на нем. Несколько офицеров и солдат в беспорядке последовали за ним. Отъезд Клеверхауза явился сигналом для всех отставших, все еще оказывавших кое-какое сопротивление наступающему противнику; и они также поспешно бежали, окончательно уступив поле битвы победившим повстанцам.

ГЛАВА XVII

Смотри, с поля битвы, сквозь гром и огонь,

Чей мчится безумный без всадника конь?

Кэмбел

Во время ожесточенной схватки, описанной нами в предыдущей главе, Мортон, Кадди, его мать и достопочтенный мистер Гэбриел Тимпан оставались на гребне возвышенности, близ того каменного надгробия, возле которого Клеверхауз держал перед боем военный совет, и это позволило им следить за ходом событий, происходивших внизу. Их охрана, состоявшая из капрала Инглиса и четырех солдат, как нетрудно себе представить, уделяла неизмеримо больше внимания капризам фортуны на поле сражения, чем поведению арестованных.

— Если эти ребята постоят за себя, — сказал Кадди, — нам, может, опять удастся избегнуть пенькового галстука. Да только что-то не верится. Плохие они вояки, сударь.

— А здесь, Кадди, большого искусства не требуется, — ответил Мортон. — У них выгодная позиция, они сносно вооружены и больше чем втрое превосходят нападающих в численности. Если они не сумеют постоять за свою свободу и на этот раз, значит, они и их сторонники заслуживают того, чтобы утратить ее навсегда.