Пуритане. Легенда о Монтрозе

— В наших краях? — подхватил Кадди. — О, все было бы хорошо, если б не этот упрямый сатана Клеверз (теперь они его называют Данди); он все еще, как говорят, бродит в горах со всякими там Доналдами, Дунканами и Дугалдами, которые испокон веков разгуливают без штанов, собираясь сообща с ними повернуть все на старое, когда мы только что стали устраивать наши дела, словно как умные люди. Но ничего, Мак-Кей^{186} даст им как полагается, тут нечего и сомневаться, готов поручиться.

— Почему вы так в этом уверены, друг мой? — спросил всадник.

— Я слышал собственными ушами, — отвечал Кадди, — как это было предсказано Клеверзу одним человеком, который три часа был мертвецом, а потом возвратился на землю, чтобы выложить ему начистоту, что он о нем думает. Это было в том месте, что называют Драмсхиннелом.

— В самом деле?.. — сказал незнакомец. — Но мне как-то не верится…

— Вы могли бы спросить мою матушку, будь она в живых, — ответил на это Кадди, — она-то мне все и растолковала, ведь я думал, что этот человек был всего-навсего ранен. Во всяком случае, он говорил и об изгнании Стюартов, называя их всех по именам, и об отмщении, готовящемся Клеверзу и его драгунам. Звали его Аввакум Многогневный. Мозги у него были немного набекрень, но все же он был замечательный проповедник.

— Вы живете как будто в богатой и спокойной местности, — сказал незнакомец.

— Да, жаловаться нам, сударь, нечего, когда урожай подходящий, — произнес Кадди. — Но на том мосту кровь когда-то текла такими потоками, как вода под ним не течет, и, если бы вам пришлось это увидеть, вам бы это зрелище не очень понравилось.

— Вы говорите о битве, которая произошла несколько лет назад? Я был в то утро у Монмута, дорогой друг, и частично видел происходящее, — сказал незнакомец.

— В таком случае вам довелось повидать жаркое дело, — заметил Кадди. — Оно навеки избавило меня от желания воевать. Я так и подумал, что вы военный, судя по вашему красному, расшитому галуном кафтану и шляпе с полями.

— А на какой стороне были вы сами, друг мой? — продолжал любознательный незнакомец.

— Ага, молодой человек! — отозвался Кадди, лукаво поглядев на него, — таковым, во всяком случае, этот взгляд показался ему самому. — Что же мне отвечать на этот вопрос, когда я не знаю, кто его задает.

— Одобряю ваше благоразумие, но только оно излишне: я знаю, что вы принимали участие в этом деле как слуга Генри Мортона.

— Верно! — воскликнул изумленный Кадди. — Но как вы про это дознались? Мне, конечно, нечего беспокоиться, потому что солнышко светит теперь в нашу сторону. Хотел бы я, чтобы мой господин был жив и увидел, как все обернулось.

— А что с ним случилось? — спросил незнакомец.

— Он погиб на судне, когда плыл в эту постылую Голландию, — сгинул, как его и не было: все на судне погибли, и мой бедный господин вместе с ними. Ни о ком из них с той поры не было ни слуху ни духу. (Тут Кадди громко вздохнул.)

— Вы были к нему привязаны, не так ли? — продолжал незнакомец.

— А как же иначе? Его лицо манило, как говорится, точно скрипка, ведь кто бы на него ни взглянул, тому он сразу по душе приходился. А какой храбрый солдат! Если б вы видели его на мосту, как он носился взад и вперед, словно летучий дракон, заставляя наших людей сражаться, хотя им этого не слишком хотелось. Там только и были что он да этот виг по имени Берли; когда бы два человека могли выиграть битву, нам бы потом не пришлось платиться за этот день своей шкурой.

— Вы упомянули о Берли. Не слышали, жив ли он?

— Не очень-то много я о нем знаю. Болтают, что он побывал за границей и что с ним наши страдальцы не пожелали встречаться, потому что он убийца архиепископа. Вот он вернулся домой еще упрямее прежнего и, как говорят, порвал со многими пресвитерианами. И даже теперь, когда к нам в последний раз прибыл принц Оранский, Берли не смог добиться ни покровительства, ни должности, потому что с ним никто не захотел иметь дела из-за его чертова нрава, и с той поры о нем ничего не слыхать. Правда, поговаривают, будто досада и злость сделали его совсем сумасшедшим.

— А скажите… — запинаясь, произнес незнакомец, — знаете ли вы что-нибудь о лорде Эвенделе?

— Знаю ли я что-нибудь о лорде Эвенделе? Знаю ли я? Разве моя молодая леди не живет вон в том доме на горке? И разве она почти что не вышла за него замуж?

— Значит, они не женаты? — торопливо спросил всадник.

— Нет, они, что называется, лишь обручились; я и моя жена были у них свидетелями — тому уже несколько месяцев. Долгонько ему пришлось за нею ухаживать, да, кроме Дженни и меня самого, мало кто знает причину этого. Но почему вам не спешиться? Что мне задирать на вас голову! И потом, на западе, над Глазго, собираются тучи, а сведущие люди считают, что это к дождю.

Действительно, густая черная туча почти закрыла собой заходящее солнце; упало несколько крупных капель дождя, и в отдалении послышались глухие раскаты грома.

«Что за дьявол! — подумал про себя Кадди. — Уж сходил бы с коня или ехал своею дорогой, чтобы остановиться на ночлег в Гамильтоне, пока не полило как из ведра».