Пуритане

— Ваше преподобие, я хотел бы сказать пару слов, — Элиот опередил его. Пригладив непослушные рыжие вихры, он поднялся и вышел вперед.

— Ты хочешь обратиться ко всем присутствующим? — спросил Хиггинсон.

— Я хочу сделать признание, — сказал Элиот. — Поскольку теперь я живу среди вас, вы должны это знать.

— Что за признание?

— Я убийца, — произнес Элиот.

Послышался общий вздох. Именно этому Элиот в свое время учил Энди. «Признайся им в том, что совершил нечто ужасное».

— В прошлом году я убил человека на дороге из Тивертона в Эденфорд. Я не хотел убивать его, но он набросился на меня и мне пришлось защищаться. Об этом никто не знает. — И Элиот заплакал.

— Если позволите! — поднялся Дэвид Купер. — Я приехал из Эденфорда. Я знал убитого. Это было очень жестокое убийство. Совсем не похоже на самозащиту.

Казалось, Элиот потрясен и едва владеет собой. Его безумные глаза побелели от страха.

— Я ничего не знал об этом! Честное слово! — Теперь он рыдал вовсю. — Он напал на меня с ножом и повалил на землю. Еще немного, и он вонзил бы в меня нож, но я успел ударить его камнем в лицо. Мы были одни! Я бросил его посреди дороги. Честное слово, я не лгу!

Вперед вышел Джон Винтроп. Он обратился к Дэвиду Куперу:

— Возможно ли, что над телом надругался кто-то другой?

Купер покачал головой:

— Не знаю. Когда мы обнаружили труп Элкинса (так звали убитого), с момента его смерти прошло несколько дней.

— Есть ли еще какие-либо сведения, которые позволяют усомниться в показаниях этого человека? Элкинс был грабителем?

— Он служил главным садовником у лорда Честерфилда.

— Убитый отличался добрым нравом?

— Нет. Он был грубым человеком с сомнительной репутацией.

Винтроп обратился к Элиоту:

— Если никто ничего не знал, почему ты решил рассказать об этом?

Шмыгая носом, Элиот ответил:

— Воспоминания об этом страшном дне не дают мне покоя.

В беседу вступил его преподобие Хиггинсон:

— Ты покаялся в этом перед Господом?

Элиот слабо улыбнулся и вытер нос.

— Да, конечно, — сказал он. — Если тот день и принес мне что-то хорошее, то это надежду на спасение, — Элиот посмотрел на Энди. — Меня вдохновил его пример.

Все оглянулись на Энди Моргана.

— Мы оба работали на Лода, — продолжал Элиот. — Я увидел, что казнь Кристофера Мэтьюза сделала Энди другим человеком. Епископ и король были готовы дать ему все, что он пожелает. Но Энди отказался от этого! Я не мог понять, почему. Потом я узнал, как изменилась жизнь Энди Моргана, и понял, что хочу быть таким же. Я молил Иисуса стать моим Спасителем. Я порвал с епископом и убежал. Лод продолжает меня преследовать. Если он найдет меня, мне грозит смерть. Сейчас я хочу лишь одного: поселиться в тихом, спокойном месте и служить Всевышнему. Но я понял, что мне нельзя здесь оставаться. Я убил человека. Я недостоин жить среди таких, как вы. На следующем же корабле я вернусь, в Англию, и пусть Господь, если может, защитит меня от епископа Лода.

Внутри у Энди все кипело. Это был старый проверенный трюк. Сначала признаться в преступлении, потом заявить, что ты недостоин жить среди тех, кто тебя окружает, намекнуть, что покидаешь их, после чего они начинают умолять тебя остаться. По глазам присутствующих было видно, что сейчас так и случится.

— Он лжет! — закричал Энди. — Он хладнокровно убил Шубала Элкинса. Он продолжает работать на епископа Лода. Он приехал сюда, чтобы уничтожить поселение!

Как только он сказал это, то понял, что совершил ошибку, подыграв Элиоту. «Если ты признался, они будут защищать тебя, — говорил ему Элиот. — Они будут стоять за тебя насмерть».

— Есть ли у вас какие-либо доказательства, господин Морган? — спросил Винтроп.

— Вчера Элиот сам заявил мне, что он приехал уничтожить колонию.

Элиот тотчас обратился к Энди со смиренным видом:

— Энди, зачем ты это делаешь? Почему ты говоришь неправду? Я считал тебя своим другом. Ведь я стал христианином благодаря тебе!

Винтроп продолжал спрашивать:

— Кто-нибудь слышал ваш разговор?

— Нет, — ответил Энди.

Элиот посмотрел на собравшихся:

— Бог свидетель, я не знаю, зачем Энди обвиняет меня в том, чего я не делал. Энди, я чем-то обидел тебя? Это из-за Дженни Мэтьюз? Если тебе неприятно, я не буду с ней встречаться.

— Вопрос остается открытым, — подытожил Винтроп. — Что делать с господином Веннером, пока его невиновность не доказана?

Поднялся Роджер Вильямс:

— В приватной беседе я уже говорил об этом и хочу повторить публично. Я знаю господина Веннера как истинно верующего христианина. За время, которое мы вместе провели на борту «Лайона», он показал себя глубоко порядочным человеком, искренне интересующимся вопросами веры. Я считаю, что пока за ним не замечено дурных поступков, совершенных на территории поселения, с нашей стороны будет несправедливо держать его под стражей. И даже если обнаружится самое худшее, что с того? Посмотрите на него!

Смиренный и подавленный, Элиот, понурив голову, стоял перед прихожанами.