Пуритане

Несколько дюжих мужчин вывели из клетки медведя и привязали цепью к столбу. Один из устроителей зажег несколько шутих и бросил их зверю под ноги. Они начали взрываться, и старый медведь в ужасе заревел и стал приплясывать, к великой радости толпы. Спустили собак, три из них бросились к столбу.

Возбуждение зрителей росло, они осыпали проклятьями медведя и науськивали собак, которые увертывались от свирепых ударов зверя. Энди посмотрел на своего приятеля и увидел, что тот лихорадочно кусает губу. Глаза юноши были одурелыми и жестокими. По подбородку у него стекала струйка крови. Энди перевел взгляд на толпу. Его окружали Элиоты — обезумевшие звери с дикими глазами. Сидевшие рядом с ним люди жаждали насилия и крови. Энди почувствовал отвращение.

Медведь не сдавался, обороняя свою территорию.

— Сначала они спускают старых собак, — пояснил взбудораженный Элиот, вытирая кровь с подбородка тыльной стороной ладони. — Не хотят, чтобы его задрали сразу.

Псы лаяли и бросались на зверя, время от времени вырывая из его шкуры клочья шерсти. Медведь, который от ужаса не чувствовал боли, не подпускал их к себе, отчаянно отмахиваясь огромными лапами. Собаки старались увернуться от его мощных ударов. Одна из них оказалась чуть менее ловкой и тут же была отброшена в грязь. Она коротко взвизгнула, забилась в судорогах и затихла. Ее бок был распорот.

Толпа выкрикивала ругательства и требовала еще собак. Спустили трех мастифов, специально обученных для травли медведей и быков. Они как одержимые бросились к столбу, их глаза сверкали злобой, они вцеплялись и рвали в клочья всех без разбора — медведя, собак и даже друг друга.

Медведь начал уставать. У него было слишком много противников. Стоило ему отбросить одного пса, три других набрасывались и кусали его за лапы. Чувствуя, что силы медведя на исходе, собаки начали подпрыгивать, хватая животное за морду и пытаясь повалить на землю. Медведь отшвырнул одного из мастифов. Обезумевший пес ударился о землю, несколько раз перекувырнулся, но тут же вскочил и, не чувствуя боли, вновь бросился в драку.

Толпа возбужденно требовала смерти медведя. Лица зрителей побагровели, шеи со вздувшимися венами покрылись пятнами, а налитые кровью глаза сверкали безумием. Это были обычные люди, мирные торговцы и ремесленники. Но в этот ясный воскресный день они превратились в изуверов, жаждавших крови. Только смерть могла удовлетворить их.

Внезапно медведь отбросил двух мастифов, которые вцепились ему в бока. Медленно и величественно он распрямился и встал в полный рост. Казалось, он не замечает того, что творится вокруг. Огромный и сильный, он посмотрел на небо и издал протяжный рев. Это не был крик боли, это был гордый рык, могучий и свободный, такой благородный звук мог бы издать молодой медведь, который весной выходит в пустынное поле.

Но собаки не отступили. Они продолжали беспощадно рвать свою жертву. Толпа в едином порыве поднялась и загудела — псам удалось повалить медведя на землю. Их пасти покраснели от медвежьей крови, они терзали поверженное животное с удвоенной яростью. Зрители восторженно аплодировали и подбадривали собак криками.

— Я же говорил, это здорово! — воскликнул Элиот, дрожа от возбуждения.

Энди не нашелся с ответом.

— Конечно, бывает и лучше, — с жаром продолжал Элиот, — но и сегодня получилось неплохо. Иногда быки дерутся яростнее медведей. Прошлым летом я видел, как бык поднял собаку на рога…

Энди, ускорив шаг, обогнал приятеля.

Элиот остановился и посмотрел ему вслед.

— Наверное, медвежья травля не для всех. — И бросился догонять Энди, крича во весь голос: — Но ведь насчет Розмари я был прав?

Утром следующего дня Энди проснулся совершенно разбитым: всю ночь ему снилась травля медведя. Это жуткое зрелище не выходило у него из головы. Молодой человек все время вспоминал взгляд животного — полный муки и упрека. Энди презирал себя за слабость, но ничего не мог с собой поделать. В то же время он испытывал странное томительное волнение — сегодня ему предстояло явиться к епископу за первым поручением.

Епископ Лод был уже в саду. Он стоял на коленях и садовым совком подсыпал землю под розовый куст.

— Эндрю! — радостно приветствовал он молодого человека. — Не правда ли, чудесное утро?

Энди вежливо, но вяло согласился.

Епископ сразу понял, в чем дело.

— Опять ходил куда-нибудь с Элиотом?

Энди кивнул.

— Похмелье?

Энди покачал головой.

— Лезу не в свое дело? — Епископ встал, отряхивая землю с колен. Было видно, что он расстроен. — Ладно, не будем об этом. Ты знаешь, как я отношусь к вашим забавам. Поговорим о другом. Я получил письмо от твоего отца.

Энди насторожился.

— Это ответ на мое письмо. Я отправил его в тот день, когда мы вернули Пирата в Морган-холл.