Пурпурная лилия

Он усмехнулся. Неужели его недовольство связано с тем, как нехорошо он себя ведет по отношению к ней? Неужели, обдумывая, как сделать ее покорной, он даже от самого себя скрывал, что у него есть задняя мысль… и он смягчит себя? Неужели?

Нет, холодно сказал он себе, не было у него никаких задних мыслей. Алехандро повел себя, черт бы его побрал, как романтик, делая свою приписку к завещанию! И если он собирается воспользоваться правами, предоставляемыми ему как опекуну, то пусть вина за это ляжет на Алехандро!

Победа была близка, а Бретт не чувствовал никакой радости. Вне всяких сомнений, он жаждал обладать ею. Слишком много ночей он провел, мечтая о ней. Стоило ему только представить ее облик, и требовалось немало сил, чтобы подавить немедленно вспыхивавшие желания. Не менее прежнего он хотел отомстить ей, преподать урок, однако его мучило ощущение, что не столько месть вела его… Может быть, ему хотелось унять боль, которая не оставляла его с тех пор, как шесть лет назад она разорвала их помолвку. Он как будто научился жить со своей болью, как жил в юности, но все равно… Все равно он заставит ее лечь с ним в постель и облегчить страдания его плоти, если не души!

Он быстро оделся и чуть ли не бегом отправился в конюшню, где встретил Олли с письмом. Бретт рассердился, заметив, что конверт вскрыт, и сухо спросил:

— Я когда-нибудь буду получать письма, не просмотренные тобой? Олли усмехнулся.

— Ну, хозяин, старого кобеля не отмоешь добела, вы же сами знаете. Я так долго этим занимался, что вряд ли когда-нибудь смогу остановиться.

Бретт хмыкнул и стал читать. Письмо было от Моргана.

Дорогой Бретт!

Я вернулся домой и нашел письмо от Джейсона. Он собирается приехать с семьей в Новый Орлеан не позднее конца июля — начала августа. Так что я ничего не буду ему писать, если не возражаешь, а просто подожду его приезда, а там устрою вам встречу у себя в Шато… Сабрина и Кэтрин побудут с Леони, а джентльмены обсудят свои дела. Согласен?

Морган

Бретт поднял глаза на Олли.

— Напиши ему, что я согласен, и пусть кто-нибудь из слуг отправит письмо.

Олли кивнул и повернулся было, чтобы идти в дом, но голос Бретта остановил его.

— Ты за все тут отвечаешь, пока я в Лисьем Логове… Эндрю и другие слуги уже предупреждены. Я вернусь примерно дней через десять. Напишу, когда буду знать точно. Но к моему возвращению чтоб все было готово к переезду.

Известие об отъезде Бретта Сабрина приняла равнодушно, даже с некоторым облегчением. У нее есть время, чтобы принять решение, остается лишь надеяться, что ей хватит этого срока, как бы короток он ни был.

Однако, несмотря на неуверенность в будущем, несмотря на обиду, Сабрина обнаружила, что ужасно скучает без Бретта. Без него все было так уныло, ненужно и постыло, что, к своему ужасу, она вдруг поняла, что считает дни до его возвращения.

Бретта не было уже пять дней, как, к великой радости Франсиски, приехал Карлос. Чувства Сабрины не были так однозначны. Она вдруг поняла, что не радуется ему, как бывало раньше. Его присутствие должно было только осложнить ее положение. Еще больше она расстроилась, когда Франсиска приказала приготовить для него комнату. Сабрина похолодела.

— Тетя, не думаю, что так будет лучше. Сеньор Данджермонд…

Франсиска даже не захотела ее слушать.

— Мне все равно, что он сказал! Его нет, а мы есть! Кроме того, теперь, когда Карлос приехал, все должно перемениться.

Сабрина проявила подозрительную покорность и лишь спросила:

— Да? Как это?

Она вопросительно посмотрела на Карлоса, который развалился в кресле и внимательно следил за ее реакцией, обратив внимание, что она встретила его совсем не так, как могла бы.

— Ты можешь назвать мне причину, по которой я должен обходить стороной дом, в котором поселились моя мать и моя милая кузина? — елейным голосом спросил он. — Тем более, что он куплен на твои деньги, скорее всего!

— Это еще неизвестно! — сердито ответила Сабрина. — И пока неизвестно, это его дом. — Она заглянула в глаза Карлосу. — Сеньор Данджермонд открыто сказал, что не желает, чтобы ты жил здесь. Жаль, но ничего не поделаешь. Поэтому я думаю, тебе лучше всего подыскать себе что-нибудь другое.

Франсиска пришла в ярость и так поглядела на племянницу, что странно, как Сабрина не провалилась сквозь землю.

— С каких это пор ты решаешь, что нам делать? Я — твоя родная тетка, и ты должна слушаться меня! И я говорю, что мой сын останется с нами, и посмей только стать на сторону гринго!

Карлос не отрывал взгляда от лица Сабрины.

Он хотел понять, о чем она думает, и его выводы были неутешительными. За те несколько месяцев, что он провел в Мехико, между ними встала преграда. Гринго? Карлос почувствовал укол ревности.