Пурпурная сеть

Глава 19

С того момента, как Анхель Сарате перешел из комиссариата Карабанчеля в отдел криминалистической аналитики, прошло всего несколько месяцев. В комиссариате его не забыли, и Сарате то и дело приходилось здороваться со старыми знакомыми. Элена видела, с каким восхищением и завистью они смотрели на него: их бывший коллега попал в ОКА — вот это да!

Их принял инспектор Мартинес.

— Не знаю, откуда у задержанной такие связи, но защищать ее пришел сам Мануэль Ромеро. Он ждет вас в допросной.

О Мануэле Ромеро слышали все, и в основном хорошее. Известный адвокат, один из тех, кто появлялся на самых громких судебных процессах, но никогда не забывал, что вышел из низов: родом из захолустного южного городка, он получил образование благодаря стипендиям и помощи благотворителей. И теперь часть времени посвящал защите неимущих.

— Добрый день, инспектор. Моя подзащитная вся извелась, пока не удостоверилась, что мы вам позвонили.

— Что ее ждет?

— Нападение не было серьезным: она подкараулила дона Игнасио Вильякампу у выхода из Верховного суда и запустила в него яйцом. Но неприятность состоит в том, что она попала ему в лоб.

— Ее отпустят?

— Через два часа я буду разговаривать с судьей и надеюсь, что ей разрешат уйти домой. Правда, Вильякампа — генеральный директор Службы защиты детства и семьи, известный политик… А Мар Сепульведа уже не в первый раз пытается его атаковать, она просто одержима этим человеком.

— Да, я знаю. Могу я с ней поговорить?

— Конечно, и лучше, если вы поговорите с ней с глазу на глаз, — сказал адвокат и встал, готовясь уйти.

Мар была все в той же пестрой юбке, в которой приходила к Элене, выглядела трезвой и вела себя совершенно спокойно.

— Зачем ты это сделала, Мар?

— Жаль, что ты не видела, — похвасталась Мар. — Яйцо угодило ему прямо в рожу. Он грохнулся, как будто в него попала атомная бомба. Те, что были с ним, насупились, но, по-моему, их просто корежило от смеха.

— Не вижу ничего смешного, — оборвала ее Элена. — Кто тебе позволил бросать в людей яйца? Адвокат говорит, ты делаешь это уже не в первый раз.

— Но попала впервые. У него желток растекся по физиономии.

— Тебя могут арестовать. Вчера ты говорила, что хочешь, чтобы Аурора тобой гордилась. Думаешь, ей будет чем гордиться, если ты окажешься в тюрьме?

Мар перестала смеяться.

— Нет, конечно.

— Тогда не делай глупостей!

— Если я не буду их делать, меня никто не услышит. Аурора и Айша пропали из-за него, и только так я могу привлечь к этому внимание.

— Ты добьешься одного: тебя будут считать сумасшедшей, а Вальякампу — прекрасным человеком, которому приходится отбиваться от всяких психов. Думаешь, ты сможешь помочь своей дочери, сидя в сумасшедшем доме?

Мар молчала, то ли взвешивая слова инспектора Бланко, то ли обдумывая, как бы ей снова встретиться с Вильякампой, чтобы запустить ему в голову яйцом.

— Ты мне поможешь?

— Я тебе уже сказала, что сделаю все, чтобы найти Аурору.

Выйдя из комиссариата, Элена поручила Сарате и Ческе поехать в Сан-Лоренсо и разузнать, что творится в этом приюте. Ничего другого она пока не могла предпринять.

В субботний день, да еще в такую теплую погоду в Сан-Лоренсо было полно туристов и мадридцев, которые приехали туда на выходные. Ческа добралась до приюта, ни разу не спросив дорогу и не включив навигатор.

— Ты знаешь этот город?

— Я жила здесь каждое лето, с самого рождения и до недавних пор. Бабушка не разрешала нам общаться с приютскими.

— И ты ее слушалась?

— Они меня никогда не интересовали.

Детский приют Сан-Лоренсо-де-Эль-Эскориаль размещался в современном, совершенно безликом здании и ничем не напоминал знаменитый одноименный монастырь. Полгода назад прежнего директора Игнасио Вильякампу сменила на посту молодая дама по имени Хулия Гарфелья. Она выразила готовность пообщаться с полицией даже в субботний день.

— Я слышала об Айше Бассир и Ауроре Лопес Сепульведе, но познакомиться с ними мне не довелось: когда меня назначили директором, их здесь уже не было.

В приюте одновременно проживало около тридцати детей. Малышей обычно пристраивали в приемные семьи, с детьми постарше сделать это было гораздо сложней, а с подростками — почти невозможно. В восемнадцать лет воспитанники покидали заведение, и дальше государство в их жизнь не вмешивалось.

— Начиная с этого возраста мы не имеем к ним никакого отношения. Очень часто они исчезают за несколько недель до своего восемнадцатилетия, и об этом даже не принято заявлять. Я видела личные дела девушек, которые вас интересуют. Это был тот самый случай.

— Вы не знаете, куда они отправились?

— Я уже говорила, что все это произошло десять месяцев назад, еще до моего прихода, но, думаю, ответа на ваш вопрос нет ни у кого. Я сняла копии с личных дел Айши и Ауроры, чтобы вы могли взять их с собой. Когда вы их прочтете, то поймете, что эти девушки далеко не ангелочки.

— Вы знакомы с Игнасио Вильякампой?