Пурпурная сеть

— Боюсь, ему уже не помочь. Но нужно сделать все, чтобы в этот ад не угодили другие дети.

К себе Элена поднялась еле живая. Ей очень хотелось найти утешение в объятиях Сарате, и он, конечно, был бы не против, но Элена по-прежнему считала, что Анхелю лучше держаться от нее подальше. Нужно сохранять дистанцию. Она закрыла глаза, надеясь забыться сном, но почувствовала, что не сможет. Тогда она достала из сумки жесткий диск, тайком унесенный из дома Кортабарриа, и присоединила к компьютеру. На экране появилась папка с десятками заархивированных файлов. Она открыла первый и стала просматривать длинный список видеозаписей пыток, убийств и изнасилований. Элена не знала, сколько времени прошло, прежде чем она наткнулась на ролик, заставивший ее оцепенеть.

На экране был ангар, что-то вроде промышленного склада. В него вошли два полуголых мальчика лет тринадцати. Прозвучал сигнал, и начался бой, дикий бой. Еще совсем дети, они не испытывали ни малейшей жалости друг к другу: дрались ногами, кулаками, кусались и пытались пальцами выдавить сопернику глаза.

Один из них был какой-то африканец. Другой — Лукас.

Африканец был выше ростом и казался сильнее, но Лукас дрался решительней и злее.

Бой выиграл сын Элены. Видео закончилось.

Часть третья Совсем ничего

Я не говорю, что ты не похож на себя,

что ты изменился.

Это не так,

ты все такой же, какой и был[15].

Лукаса поставили в пару с Павлом, парнем из Узбекистана, здоровяком на голову выше его, не потерпевшим ни одного поражения. Его первый противник продержался несколько секунд, пока не получил удар ногой в затылок. Павел сломал ему шею. Второго убил ударом в ухо. Ему приказали вести себя не так агрессивно, потому что бой не интересен, если заканчивается слишком быстро. С тех пор Павел научился растягивать зрелище, заставляя противника плясать вокруг себя, как боксера на ринге, и лишь изредка нанося опасные удары.

Она видела, как он дерется. Павел был смертельно опасным хищником. Непобедимым. С минуты на минуту готового к бою Лукаса уведут. Она молча смотрела на него. Невысокий, плотно сбитый, он так и не вытянулся, не превратился, вопреки ее опасениям, в долговязого, как цапля, хилого подростка. Но против Павла шансов у него не было. Она внимательно наблюдала за Лукасом. Мальчик сидел на кровати, неподвижно уставившись в пол. Одной рукой он по очереди оттягивал пальцы другой, словно разминая их. Готовился к бою — как всегда, лениво, застенчиво, чуть неуверенно.

Ей хотелось попрощаться с ним. Сказать, что все эти годы он скрашивал ее жизнь. Что для нее было счастьем заботиться о нем, заставлять его смеяться, видеть, как он растет. Но она боялась смутить и отвлечь мальчика, которому предстояло бороться за жизнь, своими сентиментальными излияниями. Димасу не нужно было переступать порог, произносить какие-то слова. Он просто открыл дверь, и Лукас вышел, даже не посмотрев в ее сторону, не дав ей понять, — на тот случай, если они больше не увидятся, — что он благодарен ей.