Пурпурное сердце

А потом мы просто сидим рядом, пропитываясь этой белизной. Проходит несколько минут, несколько лет. Трудно сказать. Да и незачем.

– Сейчас это не так уж важно, – говорю я, – правда?

Морщины на ее лице разгладились. Глаза уже не затянуты облаками. Они расступились. И даже тени не осталось от них.

– Это важно, – говорит она. – Просто теперь не кажется таким уж неправильным.

– Понимаешь, я пытался объяснить тебе H это трудно.

– Ты все сделал прекрасно, я поняла все, что ты сказал. Ты был прав. Все, что ты рассказал о смерти, оказалось правдой.

– Многолетний опыт, – говорю я.

Это одно из преимуществ скоропостижного ухода. Всем, кого ты оставляешь, когда-нибудь понадобится твоя помощь. Ты овладеешь всеми необходимыми навыками, чтобы помогать близким. Рано или поздно.

Глава двадцать пятая Майкл

Из окна такси он смотрит на незнакомый город, проносящийся мимо.

– Неужели здесь мы жили все те годы? Я не узнаю этих мест.

– Все меняется, – говорит она. – За сорок лет многое может измениться. Завтра я свожу тебя на набережную. Это поможет тебе вспомнить.

– Мэри Энн? А мой голос похож на его?

– Нет, – говорит она. – Вернее, не совсем. Ты говоришь в похожей манере. Но у него был более низкий тембр. Я не думаю, что это была ошибка с ее стороны, если ты это имеешь в виду. И дело не в том, что она плохо видит. Я думаю, она тебя знала.

Он глубоко вдыхает морской воздух, наслаждаясь запахами океана.

– Воздадим должное людям, которые поднялись над реальностью. Что бы мы делали без них? – Он приглаживает растрепавшиеся волосы, подумывая, не сделать ли ему в самом деле стрижку. – Для Эндрю это проблема. Он слишком большой реалист.

Впрочем, он знает, что исключительность Милли связана не с тем, что она пребывает вне реальности. Она приблизилась к той черте, за которой смогла разглядеть то, что от большинства людей ускользает.

Они въезжают на стоянку возле мотеля, и Мэри Энн расплачивается с таксистом. Майкл жалеет, что не взял с собой денег, хотя какие у него могут быть деньги?

– К твоему сведению, – говорит она, пока они пересекают вестибюль, – я заказала два номера. Это мояуступка реальности.

Он пытается возразить, но уже поздно – менеджер приветствует их.

– Два номера, пожалуйста.

– О нет, – с неподдельной искренностью произносит Майкл, – поберегите свои деньги. Я могу и потесниться.

Она оборачивается и обжигает его взглядом, потом протягивает менеджеру кредитную карточку.

–  Реальностьтакова, – произносит она, – что мы можем себе позволить снять два номера. Майкл кивает в знак согласия.

* * *

Он провожает ее до номера и успевает придержать дверь, прежде чем она ее захлопнула.

– Почему ты это делаешь? Почему я не могу быть с тобой?

– Я тебе уже сказала.

– Могу я хотя бы войти и поговорить с тобой?

Она смягчается.

– Да, конечно.

Он заходит следом и обнимает ее.

– Не надо, Майкл, – говорит она, пытаясь высвободиться.

– Я просто хочу подержать тебя в своих объятиях.

Она постепенно расслабляется в его руках. Он чувствует ее дыхание и чувствует, как прикасается ее грудь к его груди. Он ведь только держит ее в своих объятиях, не претендуя на что-то большее. Но одно легкое движение, и она вновь ускользает от него.

– Нет, так дело не пойдет, – говорит она. – Такое положение дел нас не устроит.

– Тогда давай изменим его.

– Я не могу, Майкл.

Он видит боль, застывшую в ее глазах и хочется облегчить ее, но собственная боль все пересиливает.

– Почему?

– Ты знаешь почему.

– Нет. Скажи мне.

– Потому что я замужем за ним.

Он хватает ее правую руку, подносит к ее лицу, так что кольцо оказывается у нее перед глазами. Кольцо Уолтера.

– Я первый сделал тебе предложение, – говорит он.

Его это выводит из себя. По-настоящему бесит. И он понимает, что этой злости уже сорок лет. Просто до настоящего момента он этого не осознавал.

Он видит, как в глазах ее закипают слезы, но ни одной слезинки не скатывается по щекам. Он напрасно ждет, когда она заплачет.

– Я знаю, – говорит она. – Я знаю, дорогой. Но когда-то в эти прошедшие сорок лет ты потерял свое место в строю. Я знаю, что это несправедливо.

Он пытается отодвинуть стул от стола, но тот не поддается сразу, тогда он набрасывается на него и со всей силы швыряет об пол.

– Тебя волнует, что ты предашь его. Но ты не считаешь предательством то, что покинешь меня, вернувшись к нему? Ты не понимаешь, каково мне это пережить.

– Я понимаю. И я знаю, каково мнеэто пережить. Я просто не знаю, как мне поступить в этой ситуации. Если бы я знала, что когда-нибудь у меня появится возможность соединиться с тобой, я могла бы строить планы. Добилась бы развода.

– Еще не поздно.

– О Майкл, послушай, что ты говоришь. Посмотри на нас обоих.

Она подходит к зеркалу. Отражение в зеркале возвращает их к реальности. Майкл чувствует, как из него улетучивается воинственный дух. Из него как будто вынули запал.

Она приближается к нему, чтобы обнять его, но теперь он стоит в ее объятиях скованный, злой и неуспокоенный.

– Ты не думаешь головой, милый, – говорит она.

– Нет, конечно, – отвечает он. – Я думаю сердцем.