Пурпурное сердце Эрлика

Не было необходимости ему завершать свое отвратительное решение. Рубин упал на толстый ковер, покатился по нему, вращаясь, словно глаз демона. Она отпрыгнула, визжа, когда Вун Юн, больше не казавшийся спокойным, с перекошенным лицом, словно маской зверя, схватил ее за запястье. Против его мускулистых рук ее усилия были напрасными. Как в кошмарном сне, она почувствовала, как он поднял ее и понес, пинающуюся и царапающуюся, сквозь тяжелые парчовые шторы, скрывающие нишу. Ее глаза охватили беспомощно комнату, она увидела, словно сквозь туман, как фигурка из слоновой кости искоса смотрит на нее. Казалось, она издевается над ней.

Альков был обнесен стеной с зеркалами. Только китайская жестокость могла бы разработать такой механизм, где, в зависимости от того, как она повернет свою голову, она все равно столкнулась бы со зрелищем своего унижения, отраженного от каждого угла. Она была одновременно актером и зрителем этой жестокой драмы. Она не могла избежать позора от вида собственных страданий, и грубые жестокие руки Вун Юна безжалостно пресекали ее безнадежную, отчаянную борьбу.

Когда она почувствовала жадные желтые пальцы на своей съежившейся плоти, она увидела в зеркалах свои дрожащие белые груди, свое разорванное платье - растрепанную, алую юбку в поразительном контрасте с белыми бедрами, и только струйка шелка защищает их, как они отчаянно согнуты, скручены и скорчены, - тогда со страстным вздохом, просочившимся между его отшлифованных зубов, Вун Юн разорвал нижнее белье в клочья на ее теле...

На чайном столике по-прежнему лежал без чувств китаец, глухой к неистовым, отчаянным крикам, что наполняли снова и снова внутреннюю комнату Вун Юн.

Час спустя открылась дверь, выходящая в узкий переулок позади антикварной лавки Вун Юна, и Арлин грубо вытолкнули на улицу, ее груди были почти голые, платье разорвано в клочья. Она упала от сильного толчка, и дверь захлопнулась с жестоким смехом. Изумленная, она поднялась, распустила остатки юбки, расправила платье и, шатаясь, пошла по переулку, рыдая в истерике.

В комнате, из которой ее только что выбросили, Вун Юн обратился к худому, угрюмому человеку, косичка которого была плотно намотана на его голову, и у которого за широким шелковым поясом торчала рукоятка легкого топора.

- Яо Чин, возьми Юн Канга и проследи за ней. Всегда существует какой-то человек за кулисами, когда женщина крадет. Я отпустил ее, потому что знаю, что она приведет нас к этому человеку, сразу отправь Юн Канга назад ко мне. Ни в коем случае не убивайте его сами. Я, и только я, должен накормить Сердце их мерзкой кровью - ее и его.

Китайский убийца поклонился и вышел из комнаты, его лицо не отражало его тайного убеждения, что Вун Юн безумец, не потому, что тот считает, будто Сердце пьет человеческую кровь, а потому, что он, богатый купец, настаивает на убийстве, которое люди его класса всегда оставляют для наемных убийц.

В устье небольшого кривого переулка, что выходил на гниющий заброшенный причал, Арлин остановилась. Ее лицо было изможденным и полным отчаяния. Она достигла конца пути. Она потерпела неудачу, и Тремейн не примет никаких оправданий. Впереди она видела только черные дула ружей расстрельной команды, к которой он доставит ее, но сначала будут пытки, бесчеловечные пытки, чтобы узнать ее секреты, которыми, как будут думать похитители, она обладает. Мир никогда не узнает полную историю обработки подозреваемых в шпионаже.

С тихим стоном она прикрыла глаза рукой и, спотыкаясь, слепо побрела к краю пристани, когда сильная рука схватила ее за талию, и она взглянула в удивленное лицо Дикого Билла Клантона.

- Что, черт возьми, это ты делаешь?

- Отпусти! - всхлипнула она. - Это моя жизнь, и я могу закончить ее, если захочу!

- Не рядом со мной, - проворчал он, взял ее на руки и отнес обратно в сторону от пристани. Он сел на штабель и усадил ее к себе на колени, как ребенка.

- Хорошо, что я нашел тебя, - ворчал он. - У меня было чертовски много времени, пока я выслеживал тебя после того, как ты ударила меня и побежала по переулку, но я, наконец, увидел, как ты нырнула сюда. Ты выбираешь отвратительные места для прогулок. Сейчас ты расскажешь мне в чем дело. Такая шикарная дама как ты не должна прыгать с доков.

Он, казалось, не держал на нее зла за тот кувшин. Было нечто похожее на собственничество в кольце его сильных рук, обхвативших ее гибкое тело, но она нашла утешение в твердости его грудных мышц, на которых улеглась ее льняная головка. Дикая мужская сила сулила безопасность. Внезапно она поняла, что уже не возмущается его упорным стремлением к ней. Она нуждалась в его силе, ей был необходим мужчина, который будет бороться за нее.

В нескольких словах она рассказала ему все - как удерживал ее Тремейн, какую задачу он поставил, и что произошло во внутренней комнате Вун Юна.

Он ругался, слушая ее рассказ.