Пурпурные кружева

Морган попытался осознать смысл услышанного. Выходит, Лили не получила решительно ничего из родительского наследства, но зато к ней перешло состояние Рейна Готорна. Кровь его закипела. В каких отношениях должна состоять женщина с мужчиной, чтобы стать его наследницей, не выходя за него замуж?

Ответ мог быть только один. Желваки Моргана затвердели. Вот он и получил подтверждение своим худшим опасениям. Лили действительно принадлежала другому мужчине.

Однако гнев в его душе уступил место несказанному удивлению, когда Мери заговорила снова:

– Я долгие годы вела хозяйство Рейна – сам он был слишком занят своей живописью. Днем и ночью я продолжала заботиться о нем: готовила его любимые блюда, стирала его одежду. Представьте себе, я даже находила для него богатых заказчиков – он писал их портреты за хорошее вознаграждение.

Морган замер:

– Так ваш брат был художником?

– Самым лучшим из них. Его работы пользовались спросом, и это само по себе удивительно: ведь мало кому из художников удается что-то продать при жизни. Но он действительно был хорошим живописцем. – Выражение ее лица смягчилось. – Его картины прекрасны! – Мери устремила взгляд на стену, где висело единственное небольшое полотно.

Морган поразился тому, что не заметил картину сразу, как вошел. Она была великолепна.

– Он написал это в год своей смерти. К дню моего рождения.

На фоне чудесного пейзажа была изображена неизвестная женщина, задумчиво глядящая вдаль. Присмотревшись повнимательнее, Морган уловил в ее чертах нечто знакомое и с удивлением понял, что это портрет самой Мери Готорн, только в то время, когда Рейн работал над полотном, она была значительно моложе и счастливее. «Тогда она была настоящей красавицей!» – подумал он.

– Рейн писал портреты и благодаря этому неплохо зарабатывал, – продолжила пожилая женщина. – Но конечно, это были совсем не те деньги, которыми он располагал в конце жизни. Когда брат накопил некоторую сумму, он сумел чрезвычайно удачно вложить ее. Я всегда говорила, что ему следовало стать банкиром. – Ее лицо снова стало недовольным. – И все его состояние должно было перейти ко мне.

Морган внимательно слушал, пытаясь не упустить ни малейшей детали из того, о чем рассказывала сестра Рейна. И по мере того как женщина говорила, надежда найти здесь доказательства, свидетельствующие в пользу Лили, оставляла его. К своему величайшему огорчению, лишившись этой слабой надежды, он ощутил боль и разочарование. Каким же он был глупцом, если рассчитывал, что Мери Готорн поможет ему восстановить доброе имя Лили Блэкмор! Это имя было обесчещено и втоптано в грязь самой его обладательницей, и тут уж ничего не поделаешь.

Морган так ушел в свои мысли, что едва слышал, о чем говорит Мери. Однако он очнулся, когда женщина с яростью стукнула кулаком по маленькому дубовому столику, стоявшему рядом с ней.

– …Моими! Эти деньги должны были стать моими! И тогда я не ютилась бы в этой убогой комнатенке! Он обещал, что все оставит мне!

Выкрикнув эти гневные слова, Мери, видимо, почувствовала неловкость и замолчала. Морган понял, что ему пора уходить. Он больше не хотел расспрашивать старушку о том, какие отношения связывали ее брата и Лили, – того, что он уже узнал, было достаточно.

– Так ведь нет, – снова заговорила она, – он связался с девицей, вдвое моложе его, – с девицей, у которой, кроме известного имени, ничего не было! И знаете, почему она получила эти деньги?

Морган промолчал – он просто не мог говорить, опасаясь, что вместо слов из горла вырвется стон боли и бессильной ярости.

– Потому, что она позволяла ему все! Как обычная шлюха. – Голос Мери стал низким, а тон ядовитым. – Она просто околдовала мужчину, который раньше не смотрел ни на одну женщину! Прямо как настоящая ведьма, которая знает всякие заклинания и умеет варить приворотное зелье. Можете мне поверить, она не раз раздвинула ноги, чтобы окончательно вскружить голову моему брату. А потом эта женщина позволила Рейну написать ее портрет. И он изобразил ее обнаженной, да-да, представьте – в чем мать родила!

Моргану внезапно показалось, что в комнате совсем нет воздуха, а солнечный свет невыносимо ярок. Его захлестнули ярость и гнев. Изобразил обнаженной… в чем мать родила. Лили оказалась намного хуже, чем он осмеливался помыслить.

Размышляя о причинах изгнания Лили из высшего света, Морган предполагал, что нью-йоркской знати стало известно о внебрачной связи девушки или же всеобщее возмущение вызвала одна из ее собственных живописных работ. Но ему и в голову не могло прийти, что она позировала кому-то, причем без одежды.

Он вспомнил о печально известном полотне «Мадам Икс» Сарджента[4]. Женщину, которую он изобразил, подвергли остракизму за то, что на портрете у нее было слегка оголено плечо. Но мадам Икс была одета! А если верить Мери Готорн, то на картине, принадлежавшей кисти ее брата, Лили была полностью обнажена.

Чтобы весь свет мог увидеть ее.

Увидеть ее бесстыдство.

– А где эта картина теперь? – с трудом выдавил он.

– Я продала ее брату Лили много лет назад.