Пурпурные крылья

Радиоприемник с таймером показывал, что время близится к пяти часам. Алек почувствовал перемену в ее состояние и понял, что она просыпается. Радиочасы загудели. Таня застонала и вытянула ноги. Не отрывая от нее глаз, он поднялся и надел сапоги. Издав раздраженный вздох, она изо всех сил, с убийственным намерением ударила по нужной кнопке радио. Часы перестали гудеть. Алек застегнул рубашку. Таня перевернулась на правый бок. Алек накинул плащ. Повернувшись и открыв глаза, она подскочила, открыв рот от изумления.

* * *

— Алек? — она окинула взглядом спальню и устремила взор на балкон. Французские двери были открыты. Шторы грациозно колыхались под порывом холодного ветра.

Неужели она не закрыла двери вчера вечером?

— Эй! — она покачала головой. Как он смог попасть сюда? И тут Таня посмотрела на подушку рядом с нею. На ней явно проглядывалась вмятина от головы. Она с нежностью дотронулась до нее.

* * *

Позднее утром Таня пришла на работу на взводе. Ее раздражали мысли об Алеке. Она со злостью стучала по клавиатуре компьютера, печатая текст. Помощник окружного прокурора, проходя мимо нее, сделал ей комплимент. Она пробормотала ему что-то в том же духе. Ее мысли постоянно возвращались к сегодняшнему утру и прошедшей неделе. У нее возникало такое чувство, как будто она… она не в силах была выразить это словами. Таня проснулась с таким умиротворением, что ей вновь хотелось ощутить его. Ее сердце изнывало по тому чувству покоя. Она испытывала желание вновь пережить те ощущения окутывания и крепких объятий. Так прекрасно просыпаться, чувствуя это. Она никогда не чувствовала подобного за весь период своего взросления. Она всегда была единственной в семье, кто обнимал своих близких. Она никогда и не мечтала, что однажды это случится с нею. Должно быть, ей приснился сон.

Кого она дурачит?

Она скучает по нему. В этом вся проблема. Она скучает по тому, как он держал ее и пристально смотрел в ее глаза, искренне и с озорством. Прежде она никогда и ни к кому не испытывала подобного. Осознание этого потрясло ее до такой степени, что она напечатала сплошную линию на две строки во весь монитор.

Последний разговор ничего не объяснил и не рассеял ее страхов. Единственное, что было очевидно, это его потребность находиться рядом с нею. Так же, как и ей требовалось быть с ним. Может, она слишком торопилась. Может, ей следовало запастись терпением и не заострять внимания на его таинственности. Возможно, Мэтт все-таки был прав. Ее разум противоречил сердцу. Она ненавидела секреты. Секреты, причиняющие боль. Однако она тоже делает ему больно, потому что была не в силах постичь его тайны. Палка о двух концах.

Таня посмотрела на часы, висящие на стене у двери. Время подходило к одиннадцати. Она знала, что ей позвонит кто-то, нуждающийся в помощи, и она побежит сломя голову на подмогу.

— Ти, с тобой все нормально?

Она подняла глаза на Дорис.

— Нет, со мной не все нормально.

* * *

Через пару часов после работы Таня, одетая в шерстяные трикотажные брюки, однотонный комплект из вязаного свитера и жакета, длинное стеганое пальто и вязаную шапочку в радужную полоску, невзирая на очередную снежную вьюгу, храбро вышла на улицу.

Она приближалась к углу квартала, где находился приют «Открытые сердца». Наступила пора установить рождественскую елку для ребятишек, которые проживали там вместе с их матерями. Это был так называемый особо сладостно-горький день для детей и их родителей по раздельности празднующих Рождество. В некоторых случаях, отцы отбывали тюремное заключение. По большей части, ребятишки проведут время с матерями, а потом отправятся навестить отцов. После достижения четырнадцати лет Таня никогда не видела своего отца на Рождество или же на какой-нибудь другой праздник. Этим детям повезло.

Рождество чрезвычайно плохо сказывалось на женщинах, подвергшихся насилию в семье. Опасный период, насыщенный праздничным стрессом. Казалось, что число прецедентов растет. Вследствие этого Тане самой предстояло воспрянуть духом.

Она была в пяти домах от приюта, когда увидела, как из него выходит высокий мужчина. Она удивилась, кто бы это мог быть? Мужчины редко входили в приют, если только они не доставляли туда кого-нибудь. Она с интересом наблюдала за его походкой. Она была ей знакома. Он шел уверенными шагами. Рост мужчины был уникален. Неужели это он? Алек?

Неожиданно она поняла, что бежит к незнакомцу. Казалось, что он убыстрял шаг по мере ее приближения.

— Эй, подождите!

— Таня, давай уже сюда. Снаружи подмораживает.

Она прекратила бежать и посмотрела на Кристин, директора приюта. Таня нерешительно улыбнулась ей. Ее подловили на том, что она бегает за мужчиной. Она надеялась, что Кристин не станет ее расспрашивать о нем.

— Давай уже заходи, — повторила Кристин.