Пурпурные реки

— Все сижу, — проворчал Карим. — А вернее, странствую из одной дыры в другую.

Инженер расхохотался.

— Как крот?

— Да, как крот. Моссе, я хочу подкинуть тебе задачку, с виду безнадежную. А ты мне скажешь свое мнение — конечно, неофициально. И сразу же, о'кей?

— Расследуешь какое-то дельце? Ладно, нет проблем. Я слушаю.

— У меня есть два идентичных отпечатка. Первый принадлежит девочке, умершей четырнадцать лет назад. Второй — взрослой женщине, подозреваемой в преступлении, совершенном сегодня. Что скажешь?

— Ты уверен, что девочка умерла?

— Абсолютно. Я говорил с человеком, который держал руку трупа и прижимал пальцы покойной к подушечке с краской.

— Тогда вот что я скажу: это ошибка в протоколе. Либо ты, либо твои молодцы что-то напутали, снимая отпечатки на месте преступления. Два разных человека не могут иметь одинаковый рисунок пальцев, это невозможно. НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!

— А если это члены одной семьи? Например, близнецы? Я помню твою методику и…

— Только отпечатки однояйцовых близнецов могут иметь сходные черты. Законы генетики бесконечно сложны: существуют тысячи параметров, определяющих конечный рисунок дактилоскопических бороздок. И чтобы эти рисунки совпали, требуется какое-то фантастическое стечение обстоятельств.

— У тебя дома факс есть?

— Я сейчас не дома. Я еще в лаборатории. — Он печально вздохнул. — Никто нас, бедных ученых, не жалеет, не щадит.

— Я могу переслать тебе карточки с отпечатками?

— Присылай, но ничего нового я тебе все равно не сообщу.

Лейтенант молчал. Моссе опять испустил тяжкий вздох.

— Ладно, я иду к факсу. Позвони мне сразу же, как отправишь свое добро.

Карим вышел из комнатки, где он уединился, чтобы позвонить, отправил факсы и, вернувшись обратно, нажал на «повтор» своего телефона. Жандармы бегали взад-вперед, в суматохе никто не обращал на него внимания.

— Да, это впечатляет! — прошептал в трубку Моссе. — Ты точно уверен, что первые отпечатки принадлежат умершей?

Кариму вспомнились черно-белые снимки, сделанные на месте аварии: хрупкое изуродованное тельце девочки в железной мешанине. И лицо старого дорожного служащего, сохранившего карточку с отпечатками.

— Уверен, — ответил он.

— Значит, была какая-то путаница в идентификации трупа при снятии отпечатков. Сам знаешь, такое часто случается и…

— Да пойми же ты! — прервал его Карим. — Мне наплевать на то, что записано в карточке, на имена и фамилии. Главное в другом: рука погибшей девочки идентична руке женщины, державшей оружие сегодня ночью. Вот и все, черт побери! Мне все равно, кто она такая; главное, что это одна и та же рука!

Наступило молчание. Тревожное, долгое. Потом Моссе засмеялся.

— Нет, такое невозможно. Это все, что я могу тебе сказать.

— А я думал, ты у нас гений. Должно же быть какое-то объяснение!

— Какое-то всегда находится. Мы с тобой это хорошо знаем. И я уверен, что ты его найдешь. Позвони мне, когда дело прояснится. Я люблю истории с хорошим концом. И с рациональным объяснением.

Карим пообещал и выключил телефон. Шестеренки у него в голове со скрипом вращались впустую.

Выйдя в коридор, он снова увидел Марка Коста и Патрика Астье. Судебный врач нес кожаный саквояж, вид у него был крайне мрачный.

— Еду в больницу Аннеси, — объявил он, бросив недоверчивый взгляд на своего коллегу. — Мы… нам только что сообщили, что там уже два тела, будь оно все проклято! И еще тот мальчик, сыщик Эрик Жуано… его тоже… Нет, это не расследование, это какой-то кровавый покер!

— Я уже в курсе. Сколько времени тебе понадобится?

— Ну… минимум до рассвета. Там уже работает один врач. Дело-то набирает обороты.

Карим изучал заостренные черты своего собеседника, одновременно и юношеские и стертые. Доктор явно боялся, но Абдуф чувствовал, что в его присутствии тот чувствует себя спокойнее.

— Кост, мне тут пришла в голову одна штука… Вот что я хочу тебя спросить: в своем первом отчете ты написал, что жертва была удушена каким-то тонким проводом — либо тормозным тросиком, либо рояльной струной. Как по-твоему, Серти удушили таким же?

— Да, наверняка. Тот же рисунок плетения и та же толщина.

— Если это рояльная струна, ты мог бы определить ноту?

— Ноту?

— Да, музыкальную ноту. Можешь ли ты по диаметру струны точно определить, какой ноте и октаве она соответствует?

Кост нерешительно улыбнулся.

— Я понял, что ты имеешь в виду. Диаметр-то мне известен. Ты хочешь, чтобы я…

— Ты или твой ассистент, не важно, но этот вопрос меня очень интересует.

— У тебя появилась версия?

— Еще не знаю.

Патологоанатом задумчиво вертел в руках очки:

— Как с тобой связаться? У тебя есть мобильник?

— Нет.

— Теперь есть!

С этими словами Астье сунул Кариму в руку свой мобильный телефон, крошечный черный хромированный аппаратик. Араб недоуменно взглянул на него. Инженер улыбнулся:

— У меня их два. Думаю, в ближайшие часы он тебе пригодится.

Они обменялись номерами, и Марк Кост ушел. Карим обратился к Астье:

— А ты чем будешь заниматься?

Тот развел руками.

— Не знаю. Пока мне нечего положить на зуб моей машинке.

Карим тут же попросил инженера помочь ему в расследовании и на первый случай выполнить два поручения.