Пурпурный рассвет. Апогей. Часть 1

— Не доставай парня, Саш. — Заступился Борис. — Он пашет как Папа Карло. Без нехо нам бы тяжко пришлось, я вот в этом вообще не кумекаю. Управлять рейдами, снабжением кухни, службы АХО, строительства, обороны. И ведь все работает как часы. Помню, до эпидемии, кохда работал на строительстве крупных объектов, вечно лохистика косячила, поставки материалов задерживались, и мы стояли без работы по несколько дней. А там целый отдел задницы просиживал. Сейчас этим он один занимается, и ведь хорошо получается.

— Понял, понял. Я же просто шучу, что взъелись-то? — Князев вскинул руки ладонями вперед, словно защищаясь. — Пойду лучше кофе попью.

— Хоть немного передохнуть можно. — Прайс плюхнулся в излюбленное кресло. — Весь день у Лесного. У меня от обилия новой информации мозг просто взрывается. Потом еще здесь с этими проверками. Каждого прогони по базам и впиши. Хорошо хоть не один теперь этим занимаюсь, если бы было как с теми, с «Зари», с ума сошел бы. И Лесной… Тяжко с ним. Для него наличие у человека фотографической памяти — норма. Все должны усваивать информацию, так же как и он. Один раз сказал и достаточно. Если ты чего-то не понял или не запомнил, он смотрит на тебя таким взглядом, от которого под землю провалиться хочется. Я же не компьютер, не могу вот так сразу, за несколько дней, усвоить несколько профессий. Если я это вывезу, то буду считать себя «Газонокосильщиком»[1].

— За эти дни всем досталось. — Вздохнул Князев. — Но больше всех Миле. Она и сейчас занята. Надо же каждого осмотреть, проверить не сказалось ли на них действие «Бизэтки». Бедная. Который день на ногах и почти без сна. Вот это я понимаю, самоотдача. Рядом с ней и самому ныть не хочется, стыдно. Сидим тут, кофейничаем, а она там пашет. Вот только кое-кто отдыхает уже который день, аж морду набить ему охота.

— Сань не перегибай. Тимуру хреново. Ты представь, через что они с Марком прошли той ночью. У меня бы тоже крыша протекать начала. — Не отвлекаясь от работы, высказался Джавид.

— Не, ну день, максимум два, можно подепрессовать, но четыре дня запоя это уж слишком. У него тоже есть обязанности, и никто его работу за него делать не будет. Надо с этим заканчивать. Завтра займусь.

23.56 по московскому времени

База «Исток»

Вроде и обычный потолок, белый, матовый, только сейчас он сродни проекционному экрану. Стоит задержать на нем взгляд на секунду, как тени и блики света из окна складываются в ужасные картины. Сколько еще будут мерещиться трупы? Уже знает каждого в лицо. Память, как психически больной маньяк, запечатлела все лица с такой дотошностью, что можно посчитать сколько складок на лбу было у тела мужчины с оторванными ногами, возле раскуроченной взрывом входной двери. На каких зубах был кариес у совсем молодого парня, застывшего в немом крике на ступенях. Понять, сколько дней не брился тот здоровяк, с выпавшими из рассеченного живота кишками.

От выпитого алкоголя мир вкруг вертится барабаном стиральной машины, но даже выпивка уже не спасает. Воспоминания той ночи, назойливыми муравьями лезут из всех щелей, находят лазейки в броне опьянения. Их не прихлопнуть, не вытравить, никак не избавиться.

Тимур обхватил голову руками, помассировал пальцами кожу под волосами, надеясь добраться до мозга и стереть эти жуткие образы раз и навсегда. Не выходит. Они, как комары, кружатся вокруг и впиваются в сознание, зудя и раздражая. Сел на край кровати, оперевшись руками. Под левой почувствовал мокрое. Отдернул и тут же посмотрел на ладонь. В тусклом свете уличных фонарей, пробивающемся из окна, увидел собственные пальцы перепачканные багровым.

' Я поранился? Когда? Где? Откуда идет кровь?'

Подскочил с кровати, и, оступаясь и отпираясь на мебель руками, словно на корабле при сильной качке, добрался до ванной. Щелчок выключателем и свет больно ударил по глазам. Руки чистые, влажные, но никакого следа крови. Понюхал — спирт, скорее всего разлил на кровати бутылку алкоголя.

«Все, допился. Глюки начались. Крыша уже едет.»

Посмотрел на свое отражение. Захотелось отшатнуться, но сил нет, да и дернись он резко, сто процентов потеряет равновесие и расшибет голову об унитаз или край раковины. Глаза мутные и красные, веки опухли, без того узкие глаза превратились в две щели. Щеки впали и алеют нездоровым румянцем. Губы обветренные, потрескавшиеся, в нескольких местах кровоточат. Зубы покрыты желтым налетом от сигарет, когда последний раз чистил и не вспомнишь. Набрал пригоршню ледяной воды и швырнул в лицо, желая смыть эту мерзкую маску. Кожу пронзили иглы холода, но кроме приступа головной боли — никакой реакции.