Пурпурный рассвет. Апогей. Часть 1

— Всю жизнь, начинал подсобником: кирпичи разхружать, песок таскать. Эта работа меня закалила, помохла понять саму суть стройки. Далее двинулся по карьерной лестнице: сначала стал мастером, потом брихадиром. В результате дорос до должности руководителя объектов. Строил хостиницы и пансионаты по всему Черноморскому побережью. Как видите, даже после скоропалительной кончины человечества мои навыки востребованы. Стараюсь быть полезным и реализовывать себя в меру моих скромных возможностей.

— У вас отлично выходит. Прекрасно находите общий язык с прорабами, организовываете рабочий процесс слаженно и оперативно. Я бы очень ценил такого кадра в своем штате.

— Осмелюсь спросить, чем вы занимались до «Пурпурного»? — Борис свернул с главной дороги, направившись в сторону гаражей и технических помещений.

— У меня была крупная компания, порядка десяти тысяч человек в штате. Мы с вами коллеги, только вы работали непосредственно «в поле», я руководил предприятием. Жилые комплексы, стадионы, торговые центры. Все, от инженерно-геодезических изысканий, разработки проектов и до финальной сдачи объектов.

— Приятно встретить коллеху. А какую роль выполняете в данное время среди прибывших людей?

— Благодаря прошлому опыту, сумел их собрать и организовать после речи Александра Князева в «Восходе». Народ разрозненный, из разных общин, боялись выразить свое мнение, сепарироваться от несогласных. Сначала собрал людей из своей общины, среди которых уже сумел заработать авторитет. А далее пошло как снежный ком: к нам примыкали группы людей поменьше, мы разрастались, и сработал эффект большинства. Жалко, что не все решили примкнуть к «Истоку». Находясь в общине, меня переполняли сомнения. Все-таки их план довольно прямолинеен, и человек обладающий хоть малой толикой здравого ума, довольно быстро понимал суть происходящего. А дальше вставал выбор, или согласиться на отведенную тебе роль, подставив руки под кандалы, или вскинуть флаг Спартака, обрекая себя на верную смерть. Я не герой, каюсь, не хватило у меня духа поднять восстание, хоть и понимал безысходность ситуации. — Белозерский тяжело вздохнул.

— А как оказались в рядах морского десанта? Судя по вашей истории, вы и война — абсолютно несовместимы. — Борис посмотрел на приближающиеся здания складских помещений.

— Ох, в двух словах и не скажешь. Нас практически силком заставили, альтернативы не было. Большинство пошли, поверив заявлениям руководства, что вы — террористы, устроившие эпидемию, но я в это не поверил. Слишком много дыр в их лжи. Как горстка гражданских может противостоять подготовленной организации способной устроить геноцид такого масштаба? Почему нас не стерли с лица земли, пока мы не обустроились и не обросли мускулами? Почему такая влиятельная группировка окопалась в поселке на берегу Черного моря? Вот в остров на Средиземье или в Атлантике я бы поверил. Нас, сомневающихся, поставили перед фактом, что или мы, или старики и женщины. А те, кто все равно решил остаться, отправляются на самые тяжелые и изнуряющие работы. Считай на каторгу, как непокорные. Я и так потерял всех дорогих мне людей, и не сильно держался за возможность задержаться в этом мире. Пусть лучше вместо меня какая-нибудь молодая девушка поживет. Тем более в стенах общины я никогда не нашел бы ответы на свои вопросы, а здесь был хоть какой-то шанс разобраться. Был план дезертировать во время атаки, но вы подоспели раньше и накрыли вашим химическим оружием.

— Простите за это… — Начал извиняться Гаманюк.

— Ну что вы, не стоит. Я понимаю, это вынужденная мера. Единственный способ сохранить нам жизнь.

— Согласен. Вот мы и пришли, проходите. — Борис открыл массивную стальную дверь и завел Белозерского в ангар. — Видите эти штабеля аккумуляторов? Именно на них и работает вся наша техника. Это не простые батарейки из допурпурной эпохи. Это уже второе поколение, они в сорок пять раз превосходят по емкости обычные литиевые, более долховечные и мощные. На одном заряде такохо аккумулятора простая лехковая машина может проехать порядка шестнадцати тысяч километров. — Глаза Лавра округлились от удивления. Гаманюк, увидев реакцию собеседника, продолжил с довольной улыбкой. — Электродвихателя тоже новые, КПД выше на пятьдесят процентов, что дает существенный прирост в мощности. Помимо чисто техническохо превосходства, большинство техники управляется нейросетями, полностью автономно. Нам не нужно думать, как замешивать бетон, подавать ехо на объект, сваевдавливающие машины работают в два раза быстрее, все ручные инструменты выполняют свои задачи в два раза более эффективно и не привязаны к проводам. Освещение на объектах осуществляется за счет батарей. Для доставки материалов на верхние этажи инохда используем вертолеты, так же работающие на электродвихателях. И это далеко не все, с остальным можете ознакомиться непосредственно на строительной площадке. Все это позволяет ускорить процесс минимум в два раза, а инохда в три. Именно поэтому мы так уверены, что успеем ввести корпус в эксплуатацию за две недели.