Пушка 'Братство'

-- Клюзере правильно рассчитал: отсиживаться за фортами и ждать, как оно получится,-- бросает краснодеревец Шоссвер.

-- Значит, пускай Тьер, стервец, живет себе в свое удовольствие! -возмущается папаша Патор.-- Развяsкем ему руки, чтобы он мог пойти на всякие махинации с пруссакамиl

-- Снова осада? Ни за что! -- вскрикнула мадемуазель Орени.-- Париж теперь в тисках, помощи ждать веоткуда, на sтот раз все может кончиться совсем плохо!

Гости неболышши группками покидают тупик. Прощаясь, они вежливо объясняют, что, мол, приходится рано вставать, работы невпроворот: кому школы открывать, кому церкви закрывать, кому приводить в порядок мастерские, снова пускать в ход фабрики...

Пьеделу, ломовик с Американского рудника, слышал от кого-то y заставы Роменвиль, что Бисмарк возвращает Тьеру тысячи пушек и митральез, захваченных пруссаками в Меце и в Седане.

Между мем Тьер перегруппировывал свои силы. До cux nop он не paсполагал досмамочными резервами. И вом Винуа заменяюм Мак-Магоном. После семи месяцее плена седанский банкром мечмаем о paсправе, хочем вымесмимь на naрижанах унизимелъную капимуляцию перед npуссакамиs Поскольку доброволъцев наскресми не удалосъ, Жюль Фавр омправился в шмаб Висмарка и мам выплакал себе позволение увеличимь численный сосмав армии ceepx предусмомренного условиями перемирия. Канцлер с инмеpесом следил за мем, как француэы убиваюм друг друга, но меперъ он испугался, как бы пример Коммуны не подейсмвовал на немецких социалисмов. Фавр подписал соглашение, no коморому tправимелъсмво даем заверение, что еойска, собранные в Версале, будут исполъзованы только npомив Парижа". При "мом условий победимель соглашался довесми численносмь французской армии do восьмидесями мысяч, замем do cma десями мысяч и, наконец, do cma семидесями мысяч человек. Победимель ускорил

возвращение чемырехсом мысяч пленных, коих изолировали, помесмили в месма, досмамочно удаленные от населения и npеобразованные в специальные лагеря генерала Дюкро, где ux холям, xffрошо кормям и щедро выплачиваюм содержание. Первыми no просьбе Фавра были освобождены офицеры. Penaмрианмов сначала coсредомочили в Безансоне, Оксере и Камбре. Пруссия обещала содейсмвовамь ux мранспоpмировке через оккупированные ею meppumopuu. Девямого aпреля Версаль моржесмвенно оммечаем эму "национальную победу* банкемом, на который были приглашены иносмранные послы.

ДЕНЬ PAНВЬЕ

УЛИЦА СЕН-СЕБАСТЬЕН, ДЕСЯТЫИ ЧАС

Бледный назначил нам свидание здесь. Поручил купить газеты и отнести записку гражданину Жан-Батисту Клеману, ведающему в Артиллерийском управлении боеприпасами. Записка была скреплена подписью генерала Клюзере,

Марта ворчала y меня за спиной. Hy ясно, она тоже против генерала, служившего y янки, для нее он из тех военных аристократов, которые мечтают об одном: отнять y нас пушки и передать их артиллерийскому парку, в распоряжение Генерального штаба.

B бывшем церковном училище Сен-Себастьен делегат Габриэль Ранвье, он же Бледный, председательствует на собрании, посвященном замене "сестер" и "братьев" христианской школы светскими учителями. Председательница местного "Союза женщин для обороны Парижа и ухода за ранеными", дородная белошвейка, докладывает, что удаление церковников происходило вполне мирно:

-- Несколько богомольных девиц притворно рыдали на груди святых сестер, изображая мучительное расставание! Да нашлась еще дюжина взрослых учеников, бросавших нам вслед камни. Тем дело и ограничилось. B общем, мы не жалуемся...

На улице Бернардинцев в школе для девочек с десямок фурий взяли npucмупом классы и пороли do крови учимельниц свемской школы. B школе Кармелимского ордена эми базарные бабы сбросили дирекмрисy с лесмницы.

Женщины из "Союза для обороны* нашли школьное помещение в состоянии невообразимой запущенности.

Они вычистили всю грязь, не забыв ни одного уголка, устроили туалетные комнаты, организовали школьную столовую. Они заменили "распятия и прочие символы, оскорбляющие свободу совести*, букетами сирени и "правдивыми плакатами* вроде: "Невежество -- рабство. Образование -- свобода".

Налицо оказалось не более тридцати учащихся из трехсот записанных, что не помешало Ранвье выступить с краткой речью:

-- Мои маленькие друзья! Коммуна поручила мне сказать вам, что о вас она думает в первую очередь. Коммуна добивается того, чтобы все дети, даже самые бедные -- и прежде всего бедные,-- могли есть досыта, никогда не страдали бы от холода, чтобы они росли крепкими и здоровыми, чтобы им было доступно все самое лучшее, все духовные богатства. Коммуна призывает вас быть великодушными, любить истину, справедливость, свободу, то есть равенство как в правах, так и в обязанностях. Сейчас, когда я говорю с вами, тысячи честных граждан, не задумываясь, отдают свою жизнь, чтобы вам выпало хоть немного больше счастья, чем им. Никогда не забывайте об этом! Маленькие мои друзья, любите Коммуну, как Коммуна любит вас.

Марта вздыхает:

-- Как это здорово -- взять да прогнать боженьку...-- Она еле сдерживает слезы.