Пушка 'Братство'

-- Стало быть, вам угодно ждать версальцев здесь! Хотите, чтобы они весь Париж перерезали, вам на это плевать, вас только один Бельвиль интересует... Что ж, чудесно. Hy a я лично пойду им навстречу. Желаю посмотреть, может, удастся что сделать, a не просто сидеть дома и томиться, вдруг можно их хоть чуточку задержать. Пускай я калека, a беру на себя одну баррикаду. Постараюсь уложить как можно больше версальцев. A вам, гражданочки, разрешите дать один совет: запаситесь

кастрюльками, приготовьте масло и керосин и лейте на голову тьеровским солдатикам!

Должно быть, впервые в жизни так надрывался и кричал дядюшка Лармитон. Пристыженные этими словами, женщины глядели ему вслед. A кроткая Леокади, его маленькая старушечка, засеменила вслед за мужем, догнала возле Фоли; и вовсе не затем она его догоняла, чтобы удержать дома, a чтобы повязать ему кашне, которое он в спешке забыл. A еще через десяток шагов они, старые влюбленные, обменялись последним поцелуем, a ведь он, как говорят, точно такой, как и первый поцелуй.

Тело его нашли на следующий день к вечеру в газетном киоске на улице Ренн. Командир Детей "Пэр-Дюшена" прислал к нам с этим сообщением одного своего юного бойца:

-- Ваш старичок сидел на стуле в киоске, удобно так расположился, между колен поставил табуретку, a на нее пристроил мешочек с патронами. Стрелял он по вокзалу Монпарнас. Пульнет, перезарядит, пульнет... Метко бил. Не торопился. Только иногда снимет очки и протрет их краешком кашне. A мы за баррикадой на него все глядели, друг другу на него показывали. Мы даже как-то злиться начали. Благо бы фанатик, так нет -- опрятненький такой старичок, сидит спокойно, как за верстаком. Варлен, командовавший баррикадой на углу KpуаРуж -- вы бы только посмотрели, не баррикада, a настоящая крепость,-- сколько раз нам велелувести прочь деда, да где там!.. Поди подойди, так и жарят, так и жарят. A старичок бахнет из ружья, потом махнет нам рукой -- не отойду, мол, и все так спокойненько, миленько, с улыбкой; целый час он поливал версальцев. Когда они пошли в наступление, он все еще стрелял. Мы их отогнали, мы по ним из пушек картечью били. Вы бы посмотрели, киоск весь сплошь изрешетило! A он так и остался сидеть на стуле, в очках, улыбающийся, мертвый. A к блузе пришпилил записку:

"Гражданин Лармитон, Эзеб-Клодьен,

ремесленник, сапожник.

Дозорный тупик в Бельвиле".

Дети "Пэр-Дюшена" положили тело, завернутое в одеяло, на стол, который Тереза Пунь вытащила из кабачка. Tpусеттка хотела было сама заняться похоронами, но вдруг раздался страшный крик:

-- Не трогайте его!

Леокади.

Тем временем женщины Дозорного хлопотливо затыкали тюфяками окна, выковыривали ломом тумбы и каменные ступени. Они, даже не моргнув, отпускали своих ребятишек в пекло 6оя. Предпочли бы пожертвовать своими отпрысками, чем своей пушкой.

-- Поскорей возвращайся! -- крикнула Фелиси Фаледони сыну.

-- Hy разве мать понимает, что говорит,-- проворчал горбун, кинув взгляд на труп Лармитона.

-- Если бы Предок был здесь,-- вздохнула Марта,-- ов бы им растолковал.

-- Поди им растолкуй! Они же сумасшедшие! И он тоже ничего бы не добился.

-- Нет, добился, отвел бы Tpусеттку в сторону и поговорил бы с ней!

Ко второй половине дня все вдруг встряхнулись, приободрились, федераты уже не шатались кучками без толку, не болтали зря y дверей кабачков. Каждый знал, что ему полагается делать; нет, не так -- знал, что он сам считает нужным делать, по собственному выбору. На улице не был о ни души, зато через каждые двадцать метров люди деловито вспарывали мостовые, рыли траншеи, наполняли мешки землей, устраивали бойницы и амбразуры, и все это с подъемом, весело, с шуточкой, что сейчас мне, в моем capae в Рони, кажется прямо невероятным.

-- A сверхy положим узлы с тряпьем, глядишь, пули увязнут...

-- Сыпьте землю на мостовую, удобнее будет лежа стрелять! -_....

-- Митральезу сюда, отсюда она без промаха косить будет всех, кто на улицу сунется.

-- Идите в мэрию, пусть вам дадут талоны на реквизицию хлеба!

-- И на вино не забудьте!

-- Одеяла бы тоже не помешали!

-- На что тебе одеяла, замерзнуть боишься, что ли?

-- Мертвых прикрывать...

-- Матушка, a секач-то на что, неужто заячье рагу приготовлять собираешься?

-- Нет, красавчик, по черепушкам щелкать будем, когда патронов не хватит.

Каких только разговоров не наслушались мы по дороге, вернее, схватывали на лету обрывки разговоров под милым майским солнцем. Предместья готовились к Великому празднику.

Взгромоадившись чуть ли не на гриву бронзовому льву, что на площади Шато-д'O, какой-то очкастый старик со струящейся бородой обращался к слушателям, переходившим с места на место, не разгибавшим спину, не подымавшим голов.

-- Еще один клубный брехун выискался...

-- Это ты зря, Марта! Этот вовсе не ломается. Просто читает новое воззвание. Чтобы всем сэкономить время. И он ни к каким ораторским приемам даже и не прибегает. Послушай сама.