Пушка 'Братство'

С организацией обороны предместья дела не ладятся больше. Положение таково: в порыве гнева комендант укреплений Флуранс подал в отставку. Следуя его примеру, наши национальные гвардейцы вышли из состава батальонов и создали особое соединение, которое и окрестили: Стрелки Флуранса. Естественно, они снова избрали его своим командиром, a тот настрочил в самом лучшем своем стиле:

VГенералу Тамизье, командиру Национальной гвардии. Несмотря на то что вы приняли мою отставку, я вынужден, дабы поддержать порядок и мир в городе Париже, и впредь выполнять обязанности командира. Вряд ли стоит добавлять, что я не намерен отступиться ни от одного

моего требования и что этот шаг согласован с моим штабом..."

Елисейские Поля превратились в фабрику патронов, театр Гэте -- в мастерскую: там шьют белье для госпиталей, Люксембургский сад -- в артиллерийский парк и выгон для овец.

Погода хмурая. B густом тумане, залегшем y фортов, можно без риска снимать с огородов урожай; снова появились свежие овощи.

Бельвиль в Париже--это все равно что малая крепость в крепости. Правительству неможется aрестовать Флуранса, и оно ищет его повсюду... где и духу его нет. Трошю отлично знает, что наш вечный изгнанник спокойно и гордо разгуливает по своим ленным владениям.

Мастерская нашего добряка Мариаля превратилась в генеральный штаб при пушке "Братство". Поддельное оружие заперли в металлические шкафы, стоящие в глубине. B порыве раскаяния наши малыши, Клеман Родюк и Ноно Маворель, по собственному почину притащили рапиру и шпагу, которые они "взяли на время", чтобы поиграть дома. Всю эту неделю ни о чем другом не думал, кроме как о сборе денег. От Ла-Виллет до Шарона на каждой улице и почти в каждом доме y нас есть добровольцы. Когда я пишу "мы", "наши", то имею в виду в основном Марту, при которой я только пнсарь, кучер, a иной раз нечто вроде представителя, как говорится, для мебели.

Сунул руку в мешок из-под муки. Вытянул на удачу первую попавшуюся бронзовую монетку, еще не самую грязную. Тысячи их прошли через мои руки, a я так до сих пор толком и не разглядел, что изображено на них, какие y них решка и орел. Ни слюна, ни вельвет моих брюк, о которые я судорожно тер монету, не помогли. Пришлось прибегнуть к кислоте, которой Мариаль травит поверхность металлов. Одно прикосновение обильно смоченной кислотой тряпицы и -- о чудо... о сюрприз! Из-под слоя грязи выступил профиль какого-то круглоголового бородача, a вокруг башки надпись: "Виктор-Эммануил II, король Италии". Итальянская! Сколько же раз эти монетки незамеченными переходили из кошелька в кошелек! Время, грязь, прикосновение мозолистых рук нивелируют коронованные головы, уничтожают границы.

Обтираю тряпочкой вторую, французскую: "Наполеон III, император, 1855". На одной стороне: "Пять сан

tимов. Французская Империя". С трудом различаю абрис орла, парящего над молниями. На другой, лицевой, от чеканного изображения нашего Ваденге осталась только какая-то бледная тень.

Для упрощения операций в казкдом мешке из-под муки мы храним ровно по двадцать пять килограммов. Восемь мешков уже заполнены и стоят себе вдоль стены слесарной. B итоге -- двести килограммоЕ, или две тысячи франков! Марта потребовала под клятвой, чтобы я строго хранил эту тайну. Теперь только мы вдвоем с ней, по крайней мере из ближайшего окружения, знаем, что грамм равен сантиму, так что, вместо того чтобы пересчитывать монетки, мы их взвешиваем.

Притащили в слесарную два тюфяка. Несколько тысяч франков, даже пусть в самом неаппетитном виде, представляют собой великий соблазн для людей, куда более стойких духом, чем несчастные заморыши, бродящие по соседству.

С тех пор как Бельвиль восторженно глядит на труды наших рук, тупик тоже проникся симпатией к сбору монет... Первым забыл стыд наш Вормье: неторопливо волоча ноги, он явился к нам в мастерскую, HOC по ветру, кепи набекрень, ружье на ремне, словом, заглянул, как сосед к соседу:

-- Кстати, Флоран, знаешь, что мне в голову пришло, -- конечно, после положенных рукопожатий и всего прочего, что требуетвежливость.-- Коль скоро гвардейцы, находящиеся не на казарменном положении, созданы для таких дел... так вот, если тебе понадобится куда отлучиться, я охотно постерегу твою лавочку.

-- Еще чего! -- крикнула Марта из дальнего угла слесарной.

Наш чахоточный ee не заметил, иначе не решился бы сделать мне такоепредложение. И он удалился, собрав все свое чувство достоинства, впрочем, было бы что собирать.

-- Грубо ты ему...

-- Вот еще! Ты этих Вормье не знаешь. И он непременно сюда свою шлюху привел бы. A его Камилла, сам небось видел, какая толстуха, такой ничего не стоит себе за пазуху пару мешочков засунуть, и уйдет отсюда с титьками... только бронзовыми.

Оба медника, те сразу заявили без обиняков:

-- Мужчины не бог весть какие хитрецы,-- проворчал Матирас,-- особенно если бутылочку пропустят...

-- Когда вы к Келю отправитесь пушку заказывать, и я с вами пойду,-бросил Бастико.

-- И я тоже. При нас они постесняются вам барахло какое-нибудь всучить.