Пушкарь его величества

— Дайте посмотрю, — ловлю ладошку и, преодолев попытку вырваться, нарочито медленно осматриваю. — Ничего нет! Можно целовать! — прикладываюсь губами к тыльной стороне и возвращаю конечность. Барышня посмотрела с удивлением на ручку, сжала пару раз пальчики и оставила свои мысли при себе.

— Поехали! Вперед, мой Санчо Панса! — О! Сервантес уже известен. Я к стыду не помню его даты рождения.

— Тогда вы Дульсинея! — и тут же прикусываю свой болтливый язык. Ой, дурак!

— Что?! — глаза зазеленели, утратив свои серые тона.

— А?! — делаю дурачка.

— Как ты меня назвал?

— Не знаю! Вырвалось, какое то слово.

Сердитое пыхтение было мне ответом и, кипящая эмоциями, девочка просто вытянула вперед руку с указующим перстом.

Вперед, так вперед. Качу кресло по парку, пока девчушке не надоела молчание, и она опять села на своего любимого конька.

— У вас большая семья?

— Не очень.

— Сколько у тебя братьев и сестер?

— Одна сестра и брат, сестра младше на два года, а брат на восемь.

— Я думала больше!

— Еще четверо умерло в младенчестве от разных болезней.

— Ой! Прости, прости! Я такая глупая! Вечно со своими вопросами. Давай ты опять расскажешь, что ни будь веселое, — заглядывает мне в глаза с виноватым видом.

А что? Мне не сложно. Хоббита я знаю наизусть, потом можно на Гарри Поттера переключиться. Катаемся, я рассказываю. Оленька живо реагирует и сыпет вопросами по сюжету. Потом сидим под деревом и завтракаем. Сегодня барышня кушает с большим аппетитом, чем вчера. Иногда поглядывает на свою кисть и сгибает ее туда-сюда. Неужто, есть какой то эффект! Затем опять приключения Хоббита. Так и время подошло к обеду. Оленьке надо было идти на занятия, поэтому везу ее в усадьбу и сдаю высокой худой гувернантке в пенсне.

Обратный путь прошел без происшествий, бег так же доставлял удовольствие и, казалось, что мог бы пробежать еще и обратно с такой же легкостью. Может стать знаменитым бегуном? Ха-ха! Не успел от сохи оторваться! А туда же! Не спешим, не подставляемся. Тут же вспомнил целительскую вспышку на руках Оленьки и обреченно понял, что рано или поздно аутодафе мне обеспеченно. А и, ладно! Может, ее судьба не безразлична мирозданию, и я здесь оказался с определенной целью. Запереться как улитка в скорлупе? И что дальше? А то! Соха да лопата!

Разрешив свои сомнения, в веселом настроении ворвался во двор и, умывшись, стал кормить брата и сестру. Оказывается, в эти времена крестьяне не обедали. Скудный завтрак и плотный ужин, таким был их график еды. Это, каким же здоровьем надо обладать, чтобы работать по шестнадцать часов в сутки! Но нам надо набирать массу, поэтому будем делать свой режим. Еще и полдники организую. Ха-ха! После еды развесил сушится, ранее засоленную рыбу и стал плотничать, приспосабливаясь к инструменту и набивая руку. Вон сколько работы! А еще дрова нужны на зиму. Узнаю, когда коняшка освободится и поедем в лес, может к тому времени уже будут ягоды или грибы.

Трудился до вечера. Первым делом стал делать отдельную лежанку для сна. Машке одиннадцать и скоро начнет превращаться в девушку. Не стоит нам спать в одном месте. Еле собрал каркас, досок все равно нет. Ничего! Все постепенно будет!

Ужин, богатый фосфором, потом сказка и лечение заснувшей сестренки. Засыпаю в полном удовлетворении от хорошо выполненной работы.

Тем же вечером.

— Папенька! Смотри!

— Что? Мой цветочек?

— Видишь руку. Она теперь не кривая!

— Как! — берет ладошку и смотрит с удивлением на прямую кисть.

— И сгибается, — поворачивает в разные стороны.

— Как такое может быть?! Это чудо! — целует маленькие пальчики и обнимает дочку. — Господь услышал наши молитвы, дай бог пойдешь на поправку.

— Я дала своему пажу руку для поцелуя и после этого она разогнулась.

— Да, конечно! — улыбнулся в усы. — Придется ему теперь и ножки твои целовать.

— Папа! Ce n'est pas drôle! (Это не смешно!)

— Давай я тоже поцелую твои ручки, чтобы они выздоровели. А если понадобится, я буду целовать и ножки, лишь бы ты смогла ходить.

Глава 5

Утро, физкультура, плавание в речке. Завтрак, легкий расслабон с младшим.

И вот я сижу рядом с барской дочкой и оттягиваю момент окончания своего перекуса. Ручки мы вылечили, а вот дальше! А дальше ступни и выше. В эти времена, обнаженные щиколотки считались верхом неприличия, а мне придется их лапать, а если дальше, то и все остальное. О-хо-хо! Из размышлений меня вывела моя подопечная.

— Вася! О чем задумался?

— Думаю, как мне тебя дальше лечить. Ведь, для этого, мне придется трогать твои ножки. И остальное…

— Ты что?! Думаешь, мне приятно в этом исковерканном теле?! — она вскинулась, раздувая ноздри в гневе.

— Если надо, я разденусь перед тобой догола! Я сделаю все для выздоровления! Ты понял?! Все!! — последние слова она прокричала, одержимая желанием покончить со своей увечностью.

— Ты знаешь! Еще совсем недавно я задумывалась утопиться в этом пруду. А потом появился ты и подарил надежду. Поэтому делай что нужно, моя жизнь и тело в твоих руках.

— Хорошо. Извини, но я должен был убедится, что не нанесу тебе душевной травмы.