Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России

Ученые на Западе в меньшей мере испытывали воздействие полуофициального неодобрения изучения сексуальности в историческом контексте. Но поскольку восточноевропейские исследователи славянского прошлого не обращались к этому предмету, то их западным коллегам подобное тоже не приходило в голову. Кроме того, западным ученым мешала недоступность первичных источников. И когда в новейшее время исследователи проблем положения женщины и вопросов брака сталкивались с необходимостью обосновать свои взгляды, они обычно включали в состав своего труда несколько невразумительных страничек, основывавшихся на малодостоверных историях, относившихся к девятнадцатому веку, произведениях устного народного творчества и путевых заметках иностранцев, делая особый упор на битье жен³³. Специалисты по Средневековью, занимавшиеся изучением положения женщин, предпочитали, как правило, ограничиваться вопросами юридических прав женщин, их экономической и политической роли, а также женскими образами в литературных произведениях³⁴.

Таким образом, настоящий труд исполняет двоякое предназначение. Во-первых, он посвящен изучению сексуальности у средневековых славян, чего никогда ранее не делалось, с привлечением источников, к которым мало кто прикасался. Обращение к теоретическим дискуссиям, литературным образам, нормам церковного права и уложениям о наказаниях с привлечением письменных данных о реальном поведении конкретных людей позволяет таким образом изложить историю развития сексуальности в мире православных славян. И если первичное сопоставление материалов оказывается невозможным, то проводится сравнение с нормами византийского и римско-католического права, с тем чтобы определить место славянского опыта в более широком европейском контексте. Во-вторых, мы стремились осветить взаимосвязь между нравоучительными предписаниями и реальным сексуальным поведением. Дела, содержащие сведения о средневековых славянах, наводят на мысль о наличии взаимосвязи между церковным правом и реальностью. Церковь потому в значительной степени и преуспела во внедрении в среду населения своих собственных моральных ценностей, касающихся секса, что эти ценности великолепно совпадали с нуждами общества и бытовавшими среди населения представлениями о пристойности. Принятая у православных славян Средневековья система сексуальной морали была достаточно прочной и гибкой, чтобы пережить века политических бурь и иноземных завоеваний и наложить свой отпечаток на современную славянскую культуру и общество.

подход

Традиционно исследователи выдвигают те или иные гипотезы, влияющие на интерпретацию фактов. Моя гипотеза сводится к тому, что сексуальность может рассматриваться и изучаться и в отрыве от семьи или положения женщин, с чем традиционно увязывается данный предмет. Брак — неотъемлемая часть семьи, и потому сексуальные сношения играют важную роль во внутрисемейных отношениях. Отношение к женщинам и к их роли в обществе часто увязывается с отношением к сексуальности, поскольку женщины отличаются от мужчин в первую очередь своей функцией в воспроизводстве. Но внутрисемейная организация изначально основывается не только на сексуальном взаимодействии, и сексуальность как таковая может рассматриваться в отрыве от экономической, общественной и политической деятельности. Более того, существует тенденция (характерная не только для современной науки) изучать сексуальность в связи с анализом роли женщины, а не роли мужчины в сексе, хотя в сексуальное взаимодействие они вовлечены в равной степени.

В современном западном обществе исконный, врожденный характер сексуальности воспринимается как аксиома. Средневековые же православные славяне эту точку зрения отвергали. Они полагали, что будто бы сексуальное влечение приходит к человеку в соответствующей обстановке и не является «частью первоначального творения Божия». Более того: они видели в сексуальности зловредную склонность, происходящую от Сатаны, опасную как для личности, так и для общества, которую лучше всего удерживать в жестких рамках, если нельзя подавить совершенно.