Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России

В православном церковном праве существовала и альтернативная традиция, согласно которой неверность как мужа, так и жены трактовались одинаково. Статья 20 постановлений Анкир-ского собора сводила епитимью за прелюбодейство с пятнадцати до семи лет, то есть уравнивала ее с епитимьей за блуд. Таким образом, заблудшая жена подвергалась тому же наказанию, что и ее муж. В то время, как во многих покаянных уставах делалась ссылка на Анкирское законоположение, ему нигде не отдавалось предпочтения перед господствовавшими нормами, установленными святым Василием и святым Иоанном Постником, а также не содержалось указаний, что новая норма предпочтительнее¹³⁰. Несмотря на изначальное неравенство, заложенное в самом определении прелюбодейства, в национальных славянских нормах можно обнаружить рекомендации налагать одни и те же епитимьи за внебрачные связи как мужа, так и жены. Эта линия наиболее заметна в одной из традиций русского церковного права, где четко обозначалась равнозначность прегрешений каждого из супругов. В одном из уставов предусматривалась трехлетняя епитимья как для прелюбодействующего мужа, так и для прелюбодействующей жены; в другом -либо два года, либо восемь лет. В одном из южнославянских текстов мы находим следование тому же принципу¹³¹.

Поскольку «прелюбодейство» считалось более серьезным прегрешением, чем «блуд», имела место тенденция пользоваться первым из терминов как уничижительным ярлыком для обозначения сексуальных нарушений, которые, по сути, прелюбодеянием не являлись. По этой причине незаконные браки и конкубинат объявлялись «прелюбодейством», несмотря на то что женщина в подобных союзах вовсе не находилась в браке с другим мужчиной¹³². Сексуальные отношения или псевдобрак между монахом и монахиней, особенно между теми, кто следовал наиболее жестким аскетическим правилам («принял схиму»), иногда также назывались «прелюбодейством». Секс между монахом и монахиней более низкого ранга являлся просто «блудом»¹³³. Категорию прегрешения определяла скорее его серьезность, нежели его сущность: в категорию «прелюбодейства», в частности, попадали такие нарушения, как изнасилование и лишение девственности¹³⁴.

Добрачный секс

Добрачный секс попадал в категорию блуда. И хотя «блуд» был менее серьезным прегрешением, чем прелюбодейство, снисхождения он не заслуживал. Ранний возраст вступления в брак в какой-то мере способствовал ограничению запретной сексуальной активности. Поощряя браки между мальчиками и девочками тринадцати — шестнадцатилетнего возраста, славянские церковнослужители надеялись свести большинство сексуальных экспериментов к брачной постели. Но даже при данных обстоятельствах все же существовали проблемы добрачного секса.

Обрученным парам не позволялось спать вместе до свадьбы, в противном случае налагалась епитимья в виде годичного недопущения к причастию. В одном из текстов допускалось сведение данной епитимьи к сорокадневному посту при пятидесяти земных поклонах в день¹³⁵. Добрачный секс между женихом и невестой не был разрушительным в социальном плане в противоположность прелюбодеянию; такого рода активность не подвергала опасности прочность брака. И все же это воспринималось как вызов Господу со стороны еще не обвенчанной пары, ибо занятия сексом до того, как это было официально дозволено, выглядели как «брачное воровство». Более того, могли возникнуть внутрисемейные неприятности, если наутро после свадьбы не будет обнаружено доказательств девственности невесты.

Церковные деятели полагались на родителей в надежде на то, что те не позволят своим сыновьям и дочерям заниматься добрачным сексом. На родителях лежала обязанность воспитывать своих детей таким образом, чтобы уберечь их от греха. Те же, кто не справлялся со своими обязанностями, были обречены: «На Страшном Суде они получат в наследство вечный пламень для себя и своих детей, которых они взрастили и воспитали во зле»¹³⁶. Неспособность уберечь девственность дочери, как предупреждала родителей русская наставническая книга шестнадцатого века «Домострой», «превратит вас в посмешище перед знакомыми и покроет вас стыдом перед людскими множествами»¹³⁷. Чтобы уберечься от греха и публичного бесчестья, родители следовали наставлениям устраивать браки своих детей, как только те достигнут совершеннолетия: «Каждому родителю следует устроить брак сыну своему, как только тот дорастет до пятнадцати лет, и дочери своей, как только ей исполнится двенадцать. Таков истинный закон. А если по родительскому недосмотру сын их или дочь, достигнув брачного возраста, вступят в половые сношения, то грех этот ляжет на родителей. Если же в половые сношения вступит дочь моложе двенадцати лет или сын моложе пятнадцати, то грех будет того, кто это совершит, и именно на него обрушится гнев Господень»¹³⁸.