Пушки к бою

— Смешно. Жила больше на пару месяцев, и она уже взрослая. По тебе тоже не скажешь, что ты ребенок… Что же мне с вами делать? Вы, я так понимаю, усваиваете модель поведения человека… копируя нас. Я в общем-то не против, но только без насилия над нашим маленьким коллективом. Без моего приказа руки не распускайте… Это образное выражение насилия, когда вы хватаете и душите человека руками, понятно?

— Понятно. Мы не будем распускать руки и ноги тоже, — кивнула Алла.

— Ага, — поддакнула Маша, — и ноги тоже.

— И вот что еще, девочки, — вспомнил Сюр. — Гумар не плохой. Он хороший.

— Понятно. Гумар хороший, — в один голос произнесли оба андроида.

— Ну если понятно, то идите по своим делам. А я продолжу осмотр…

Алла и Маша ушли. Сюр посмотрел на равнодушно смотрящего им вслед Эдика и подумал: «Как хорошо, что Эдику не делали перепрошивку программы очеловечивания. Уж очень это хлопотное дело — общаться с развивающимся андроидом».

Гумар нашел Руди в бассейне. Увидев его, девушка отплыла на другой конец бассейна. Настороженно бросила на него взгляд. Но Гумар неожиданно твердо произнес:

— Сюда плыви.

И Руди, сама того не понимая почему, подчинилась. Подплыла и снизу вверх трогательно посмотрела на парня. Он был несколько смущен, но выглядел уверенно.

— Поговорить хочу, — немного хрипловато произнес он.

Руди вылезла из воды и села на бортик бассейна, выжала руками мокрые волосы и, дав себе время успокоиться, спросила:

— О чем?

— О нас с тобой. Ты мне нравишься, и я хотел бы быть… — он на миг замялся, — твоим парнем, Руди. Что скажешь?

Руди посветлела. Счастливая улыбка озарила ее лицо, она не выдержала, вскочила и бросилась ему на шею.

— Скажу, что я счастлива, Гумар. — Она уткнулась носом ему в грудь, спрятала от него свое довольное лицо, и ее ноздри уловили горьковатый, пьянящий аромат мужского тела…

Жизнь на корабле вошла в свой привычный, повседневный, сонливый ритм. Вахта, отдых, гиперпрыжок, снова вахта… Корабль, заполненный трофейным оборудованием военного предназначения, потерял часть свободного пространства. У потолка появились камеры слежения и системы противоабордажной защиты. В закрытых бронированных шкафах, в коридорах и на этажах ждали своего часа штурмовые дроны. В жилом секторе и в рубке управления кораблем расположили индивидуальные капсулы спасения (ИКС), или, как их назвал Сюр, капсулы последнего шанса. В случае разрушения корабля они должны дать возможность членам экипажа пережить его гибель.

Сюр, лишившись возможности проводить время за дегустацией напитков, состряпанных из спирта, нашел себе все-таки применение.

Прослужив год писарем в штабе отдельного артиллерийского дивизиона бригады морской пехоты Балтийского флота в городе Балтийске, он стал вспоминать, чем занимались артиллеристы. И первое, что он вспомнил, — это учения.

Пристроил в морпехи непутевого парня контр-адмирал дядя Изя. Сначала Сюр был подносчиком снарядов. Он бегал от ящиков со снарядами к самоходке и, обливаясь обильным потом, подавал тяжелые снаряды и заряды к ним в лючок заряжающему. А затем Сюр пообтерся, вспомнил свои «профессиональные» навыки, проявил способность быть полезным и устроился в штаб.

Заполнял формуляры, чертил схемы и писал планы для предстоящих учений, составлял отчеты о расходе боеприпасов, вел учет личного состава и писал конспекты командирам. Кроме этого, добывал сигареты, коньяк и водку. Умел вовремя поднести кальян начальнику штаба и приказ о присвоении себе звания сержанта. Так плодотворно, избегая тяжелого, изнурительного труда солдата, провел свой год службы на благо Родины. Но свой первый учебный выход в море он запомнил навсегда.

Артдивизион погрузили на БДК[6], и суровым октябрьским утром, укрытые мелким моросящим дождем и туманом, небольшой эскадрой под охранением двух фрегатов вышли в поход. Сюр был еще зеленым, неопытным бойцом, на котором форма держалась как на чучеле. Бойцы отдыхали, а он внешне стойко, с отборными матами внутри, вместе с другими салагами нес нескончаемую вахту дневального.

Когда прозвучала боевая тревога и БДК приблизился к берегу высадки морского десанта, он выходил последним.

Не успев экипироваться, Сюр проклиная дядю Изю, сопровождаемый руганью и пинками сержанта-контрактника, тащил свое снаряжение с собой. Сюр, пыхтя, на грани паники, с трудом забрался на броню БТР[7] и стал пихать объемистый мешок в люк. Тюк с броником и разгрузкой усиленно сопротивлялся. Но Сюр, рыча, в ярости надавил, и тот, к несчастью, упал на голову лейтенанту. БТР уже спустился с аппарели в воду, когда взбешенный офицер с матом выкинул его экипировку по частям из люка.

«Охреневший» от этого Сюр, преисполненный священного ужаса, проследил взглядом, как стоящий сотни тысяч рублей «Ратник 5» полетел в воду. Он мысленно стал подсчитывать, сколько лет будет выплачивать утерю снаряжения. Не сумев дойти до конечного результата, с отчаянным воплем идущего на смерть гладиатора сиганул в ледяную воду и поплыл следом за уплывающим снаряжением. Ухватил свой баул и потерял автомат.